Гран-при конкурса «Научное кино Сибири» международного фестиваля научного и индустриального кино Сибири «Кремний» получил фильм «Невечная мерзлота» московского кинорежиссера Яны Рубановской.

Лучшими киноработами акселератора по созданию научно-популярных и обучающих фильмов названы фильмы «Глиссада» (режиссер — Никита Михайлов), «Энергия для всех» (режиссер — Денис Армеев), «Уходящая наука» (режиссер — Елизавета Матико), «Проводники» (режиссер — Малика Муродова).

Одним из акселераторов фестиваля стала «Лаборатория видеом», в ходе которой эксперты дискуссионного клуба «Башня» под руководством доктора философских наук, ведущего научного сотрудника Института философии и права СО РАН Сергея Смирнова обсуждали цивилизационный и культурный код России. За этим обсуждением наблюдали представители арт-индустрии — художники и дизайнеры Новосибирска. В результате этой совместной работы мыслителей и творцов была создана целая выставка видеом, которая экспонируется в знаменитой «Башне» на площади Маркса. За создание самого яркого и образного набора видеом награда вручена художнику Вячеславу Мизину.

На церемонии закрытия фестиваля «Кремний» отмечена работа еще одного акселератора — «Мультимедиа», творческие команды которого создали 15 тематических комплексных медиапродуктов (видео, анимация, VR, полиграфия, приложения, геймификация) для образовательных учреждений, научного, индустриального и культурного туризма. Заслуженную награду за лучший комплект мультимедиа получил проект «Прокачай свой мозг», автором которого стала творческая команда в составе Любови Осиповой, Анны Николаевой и Натальи Бобряковой.

Конкурс «Научное кино Сибири», который является частью международного фестиваля научного и индустриального кино Сибири «Кремний», в этом году вызвал большой интерес не только у сибирских и дальневосточных киностудий, но и регионов Урала, Южной и Центральной части России. О своем участии заявили более 50 кинематографистов из самых разных российских городов: Новосибирска, Омска, Томска, Красноярска, Читы, Владивостока, Иркутска, Хабаровска, Благовещенска, Ростова-на-Дону, Екатеринбурга, Москвы, Республик Бурятии и Саха (Якутия). В шорт-лист по решению жюри вошли 25 фильмов.

Обладателями дипломов Лауреатов и памятных наград в номинации «Лучший полнометражный научно-популярный фильм» стали киноленты: «Шишкинские писаницы» (режиссер — Юлия Бывшева, г. Иркутск), «Атомные энтузиасты» (режиссер — Алексей Яковлев, г. Екатеринбург), «Мама, смотри!» (режиссер — Надежда Гетто, г. Новосибирск).

Призерами номинации «Лучший короткометражный научно-популярный фильм» признаны фильмы: «Вспышки света» (режиссер — Юлия Киселева, г. Москва), «По следам» (режиссер — Олег Галикаев, пгт. Усть-Баргузин, Республика Бурятия), «Щенок против робота» (Видеоканал NSU.LIFE, Новосибирский государственный университет)

В номинации «Лучший полнометражный индустриальный фильм» победа досталась режиссеру Анне Барсуковой (г. Ростов-на-Дону) за фильм «Между отчаянием и надеждой».

Лучшими короткометражными индустриальными фильмами названы киноленты московских кинорежиссеров Никиты Белоусова «7:59» и Бориса Дворкина «За облаками — земля».

Награды в номинации «Лучший анимационный/экспериментальный научно-популярный и индустриальный фильм» достались режиссерам из Новосибирска: Любови Лазаревой за фильм «Артем и Аристотель», Василию Бартошу за киноработу «Земля глазами Гагарина», а также видеоканалу NSU.LIFE Новосибирского государственного университета за фильм «Учеба в НГУ как отдельный вид искусства».

Кроме того, жюри конкурса были учреждены специальные призы. Приз за лучшую операторскую работу получил оператор-постановщик фильма «7:59» Юрий Орлов (г. Москва). Специального приза «За глубину научного поиска и высоту творческой мысли» удостоен фильм «Загадка белой пещеры» (режиссер — Сергей Борисенко, Институт археологии и этнографии СО РАН). Специальным призом Новосибирского областного отделения Союза кинематографистов России «За вклад в развитие кинематографа Сибири» отмечена многолетняя творческая работа кинорежиссера Р. М. Ерназаровой. Специальный приз «За яркость, смелость и активность» Центра культуры и отдыха «Победа» был вручен коллективу отдела видеопроизводства управления маркетинга Новосибирского государственного университета.

По материалам Министерства культуры Новосибирской области 

 

Для начала два слова о клубе. Инициатором его создания стали философ Сергей Смирнов (автор этих строк) и креативный продюсер Лада Юрченко. В основании инициативы лежит допущение, что наш город испытывает большой дефицит мест, в которых люди могли обсуждать: во-первых, пограничные темы, связанные с современными мировыми вызовами, а во-вторых, дискутировать «без мундиров», то есть не будучи ангажированными бизнесом, властью, социальным статусом и положением. Клуб — это пространство мышления от первого лица, а потому предполагает  действие открытое, рискованное и даже провокационное.

Повестка Клуба формируется, исходя не из интересов и предпочтений его организаторов и участников, а из мировых вызовов и трендов, требующих от выработки продуманного, квалифицированного ответа. С этой целью в дальнейшую программу Клуба включены темы «Человек и умная цифра (победит ли тренд ухода человека?)», «Город и Человек», «Образование: новая повестка», «Цивилизация и Культура» так далее.

Клуб получил имя собственное — «Башня». В нем присутствуют несколько ассоциаций. Например, отсылка к началу ХХ века, когда столпы символизма собирались в башне Вячеслава Иванова, где обсуждали проблемы философии, искусства, литературы, читали стихи и выступали с докладами. К тому же Клуб «Башня» открыл свою работу в одной из башен Академпарка.

К одному из ключевых мировых вызовов относится вопрос, связанный с цивилизационным самоопределением России. Стрелка виртуального клубного компаса стала клониться к Северу. Тема северности, северной ориентации, мышления, культурного кода и стереотипов поведения задает необходимую для нашего самоопределения рамку и заставляет нас вырабатывать вполне определенную мировоззренческую позицию.

Модераторами заседания выступали советник генерального директора АИР НСО Лада Валериановна Юрченко и Сергей Алевтинович Смирнов, доктор философских наук, ведущий научный сотрудник, Институт философии и права СО РАН. Первым спикером стал  член-корреспондент РАН Андрей Владимирович Головнёв, доктор исторических наук, профессор, директор Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого РАН (Кунсткамера) и автор книги «Северность России». Он подробно рассмотрел вопрос о том, что Россия как цивилизации рождалась именно на географическом Севере. По-настоящему первыми русскими городами назван не Киев, а Старая Ладога, Великий Новгород, Псков. Северное измерение для России вполне органично, поскольку она пространственно доминирует в Северном полушарии, с географическим центром на полярном круге в устье Енисея.

Исторически Россия начиналась с Севера, со Старой Ладоги и Рюрикова городища. Распространение дружин викингов происходило с Севера на Юг, из варяг в греки. Спикер обратился к знаменитой полемике Ломоносова и Миллера 1740 года об истоках русской государственности.  «Миллер был прав как ученый, Ломоносов — как мыслитель и патриот», — считает Андрей Головнёв. Точкой сборки уже имперской России как Северной цивилизации в момент апогея ее складывания и самоопределения выступил Санкт-Петербург, Северная Пальмира: «Петр строил Империю не из Москвы». Директор Кунсткамеры считает XVIII век эпохой цивилизационного самоопределения России: «Империя заинтересовалась сама собой… Благодаря Великой Северной экспедиции Россия поняла, что она — страна народов». Андрей Владимирович напомнил о таком примечательном эпизоде, как «Ледяная свадьба» того же 1740 года (ставшая основой романа Ивана Лажечникова «Ледяной дом»). В Санкт-Петербург привезли представителей якобы 150 населявших страну народностей, которые в национальных костюмах демонстрировали всё, чем занимались дома. «Именно Академия готовила эту потеху, — отметил Андрей Головнёв, — а при Петре потеха была задатком стратегии, достаточно вспомнить потешный полк и ботик». К этому можно было бы добавить, что его внук, наследник российского престола Павел Петрович, якобы инкогнито путешествуя по Европе в 1781-1782 годах, взял знаковый псевдоним «Граф Северный».

А. В. Головнев на ярких примерах показал, что именно сочетание северности и холода, мобильности кочевников-номадов привело к формированию особого типа цивилизации, принципиально отличной от западных, южных и восточных цивилизаций. «До сегодняшнего дня Россия получает свои ресурсы на Севере, а расходует в основном на Юге», — так звучал макроэкономический аргумент в пользу северного самоопределения страны. «Выбор между Западом и Востоком — тупиковая парадигма, — резюмировал ученый.  — Земля круглая, и Россия есть ее Север».

Сергей Смирнов в своем выступлении акцентировал внимание на том, что северность — это не про географию. «Это про ориентиры, опоры и горизонты, это про соответствующий антропотип, отличный от западного или южного», — высказался докладчик. Северность означает не просто географическую принадлежность. А то, что именно на северных пространствах Евразии вырабатывался иной способ жизни, иной уклад, иной способ мышления и действия, отличный от западного, южного или восточного.

«Российские политические элиты в течение столетий сделали привычкой искать образцы для очередных реформ именно в западной техногенной цивилизации, сформированной в Средиземноморье, довлеющем к Югу, — констатировал  С.А. Смирнов. — В этой цивилизации складывается  соответствующий антропотип, стремящийся к уюту, комфорту, оседлости и технической оснащенности, в силу чего формируется своеобразная сидячая мобильность. В отличие от него северный номадический тип довлеет к жизни в дискомфорте, в мобильности, открытости пространствам».  По мнению спикера, сочетание севера и кочевничества формирует иной антропотип. Поэтому человек при самоопределении в северном горизонте выбирает иные, отличные от западной техногенной цивилизованности, способы обитания, иные опоры и ориентиры. Прежде всего, речь идет о способе обитания на некоторой подвижной границе освоенного и неосвоенного пространства. «Человек-номад живет на границе, поэтому он постоянно осуществляет практики преображения, —  постулировал Сергей Смирнов. — Он не противопоставляет себя среде обитания. Он живет в ней. В этом отличие от западного техногенного типа цивилизации, в рамках которого человек постепенно передает себя в подчинение умной технологии и тем самым перестает осуществлять заботу о себе и о других. Северный же тип несет ответственность за себя и за среду обитания».

Главный научный сотрудник Института философии и права СО РАН доктор философских наук Юрий Владимирович Попков проанализировал проблемную ситуацию, связанную с цивилизационным самоопределением России. Он показал, что это самоопределение до сих пор не завершено и ясно не артикулировано. В то время как уже проведены различные исследования (в том числе им самим и его коллегами), в которых показано, что ресурс и потенциал Севера и Сибири до настоящего времени не используется в полной мере именно для поиска ответов на вопрос о цивилизационном самоопределении: «Снова и снова Сибирь и Север рассматриваются как ресурсные территории».

Ю. В. Попков обратил внимание на переживаемый всем человечеством общецивилизационный кризис, указал на необходимость перехода от доминирующей ныне в мире техногенно-потребительской цивилизации к духовно-экологической, показал потенциально важную роль в этом процессе сибирского региона. Такой вывод делается на основе не только теоретических построений, но и всестороннего анализа объективного и субъективного социокультурного потенциала, которым обладает Сибирь: «Ее можно рассматривать в качестве осевого локуса глобальной цивилизационной трансформации», — считает докладчик. Им и его барнаульскими коллегами обосновано важное значение традиционной культуры разных народов (в форме неотрадиционализма) и этнокультурного разнообразия в формировании основ духовно-экологической цивилизационной перспективы. В проведенных исследованиях показано место Сибири как важной части целостной России, доказана тупиковость стратегий, направленных на сепаратизм и изоляцию северных и сибирских территорий.

Иркутский архитектор и урбанист Сергей Юрьевич Маяренков предложил концепт зимнего города. В его рамках предлагается рассмотреть зиму, снег и холод не как обременение, а как ресурс развития. С этим связана постановка следующих вопросов: Возможно ли создать комфортные условия проживания на Севере? Способны  ли мы сделать жизнь в холодных климатических условиях комфортной и безопасной? Насколько вероятно создать конкурентоспособные по сравнению с южными территориями условия для жизни и работы? Какие виды экономической деятельности на этих территориях к тоому располагают? Могут ли зима и трансформация зимних городов создать спрос на инновации? В выступлении Сергея Маяренкова были показаны примеры реальных проектов развития городов в условиях зимы и Севера, создающих достаточно комфортные условия для проживания и развития. Один из таких проектов — «зимний мастер-план» якутского города Нерюнгри.

А предприниматель (и кандидат экономических наук) Александр Владимирович Непомнящий вообще предложил построение некоторой новой Северной цивилизации. Его мегапроект распадается на несколько направлений — Северная этика, Северная демократия, Северная экономика, Северное образование. Этот проект позиционируется как ответ на вызов в лице западных демократий и копирующей их современной российской, якобы показывающих тупиковый путь развития. Правда, на вопрос, почему всё это называется «северными», спикер честно ответил, что такое определение продиктовано эстетическими соображениями — красиво звучит и читается.

Что можно сказать в итоге? Что сегодня следует ставить  вопрос о самоопределении России не как отдельно взятой страны, а как особой цивилизации, со своим культурным кодом и духовным строем, ценностно-смысловыми опорами и ориентирами. Вместе с тем, Россия как цивилизация по сию пору предпочитала брать культурные образцы у западной, техногенной цивилизации. До сих пор Россия не использовала северный культурный код в качестве ориентира, опоры и рамочного горизонта развития.

 

В то же время актуальным становится обогащение культурных доминант и добавление к цивилизационным осям Запад — Восток и Запад — Россия оси Север — Юг, на которой нашей стране  еще предстоит найти свое достойное место, чтобы не оказаться географической периферией, но стать способной и готовой инициировать глобальные северные проекты развития в партнерстве с крупнейшими игроками в рамках мировых коллабораций.

Такое цивилизационное самоопределение предполагает выработку адекватной ситуации вызова повестки и проведение соответствующих форсайтов и экспертных разработок. Подобная работа в такой повестке до сих пор не проводилась, поскольку в основание фактически всех до ныне выработанных стратегий и проектов национального развития в России закладывались чуждые ей западные или восточные образцы. В то же время Север, Сибирь и Арктика могут выступать как мощные и адекватные России ресурсы и предельные горизонты для развития, учитывающие, в том числе, и богатейшие социокультурные традиции народов Севера и Сибири, давно живущих по законам северного культурного кода.

Если же оценивать дебют экспертного клуба «Башня» как мероприятия, то радовало присутствие в зале людей разных возрастов и занятий, их вопросы и реплики. Не знаю, насколько уместно было соединять историософский дискурс с презентацией арт-проекта «Видеомы» (в рамках кинофестиваля «Кремний» продюсер Виктор Игоревич Ершов показывал аудиовизуальную реплику одноименных поэтических опытов Андрея Вознесенского). Но в принципе мы рады обсуждать любые форматы и эксперименты: как говорится, все жанры хороши кроме скучных.

Графика Натальи Гудченко, фото Андрея Соболевского

В последнее время опять активизировались разговоры о том, что российской системе высшего образования нужно отказываться от участия в Болонской системе, что она к нам не подходит, что нам нужна своя отечественная система и т. д.  Подобные разговоры вспыхивали неоднократно. И каждый раз тема сводилась к так называемой двухуровневой системе обучения — бакалавриат плюс магистратура (4+2). Полагаю, что такая скукоженная версия и примитивизация всего разговора нас заведет в очередной тупик. А посему надо бы нам разобраться в предмете. Разобьем его на ряд вопросов.

Первое.

В свое время Болонская система была принята в Евросоюзе сугубо по политическим мотивам: европейские страны выстраивали единый союз с единым пространством коммуникаций и взаимодействий, построенных на совместных программах, прежде всего экономического сотрудничестве, дабы выстроить свой полюс силы. К этому решению пристегивались и другие приложения и направления — наука, образование (школы и университеты), культура и проч. Европейским странам нужно было договориться о единых стандартах качества образования и требованиях к квалификации выпускников. Это сугубо политическое действие! Надо было, чтобы стандарты качества и квалификация в разных европейских странах были сопоставимы. И всё. При чем тут вообще содержание образования? Количество лет обучения? Все остальное — лишь механизмы реализации этого политического решения. С этим связаны и идеи академической мобильности (студентов и преподавателей), и взаимный зачет пройденных дисциплин в виде образовательных кредитов и т.д.

Итак, система принята по политическим соображениям! И только на втором месте – образование, содержание обучения и проч. Россия же вошла в эту систему также сугубо по политическим соображениям. Дабы показать, что мы, мол, свои. Примите нас в европейскую семью.

В таком случае что означает выход из Болонской системы? Это опять сугубо политическое действие. Почти никто не обсуждает содержание образования.

 

Второе.

Проблема заключается вовсе не в том, сколько лет учится студент на бакалавриате или в магистратуре. В современных университетах бакалавриат и вовсе сокращается до трех лет, а магистратура  до  года. По простой причине: если модель обучения строится по проектному принципу, то почти стирается грань между обучением и профессиональной работой. Студент с 1 или 2 курса уже может участвовать в профессиональных проектах, и при окончании вуза он уже готовый специалист. А просто сидеть и протирать штаны в вузе — трата времени. Тем более, как известно, профессиональные компетенции формируются не на лекциях и семинарах, а в профессиональной деятельности.

Третье.

Поэтому обсуждать надо образовательную модель, и главное в ней — содержание: что именно студент и преподаватель делают в университете. А стало быть, четыре ли года или пять лет, бакалавриат или специалитет — какая разница? Что студент делает эти годы? Если его вводят в «учебный конвейер», в эту дисциплинарную матрицу, и заставляют «проходить» предметы, а профессионалом он не становится, то какая разница, сколько он будет сидеть в этом конвейере?

Четвертое.

Для самоопределения и выбора национальной модели образования необходимо учитывать современные вызовы и тренды. А они таковы: нет и не может быть механистического подхода при выстраивании соответствующей модели в конкретном университете. Всё более востребованными становятся разные гибридные модели, в которых учитываются многие факторы: традиции вуза, региональная специфика, национальные особенности, и главное — каков государственный и социальный заказ? Какое университетское образование нужно современной России? Как, кто и в какой форме этот заказ формирует?

При таком разговоре надо забыть про мировые рейтинги, по игры в «5 ТОП 100». Два мощных фактора влияют в настоящее время на формирование национального государственного заказа: санкции Запада и СВО по защите Донбасса, с одной стороны, а с другой —  запрос новых поколений, которые имеют право и хотят получить сильное, достойное образование, формирующее у них профессиональное мышление и качества личности. Если этого не происходит, то разговоры про то, сколько лет учиться и прочее — беспредметны.

 

Пятое.

А проблема в том и состоит, что массовая высшая школа в России к таким вызовам не готова. У нас большинство вузов — это заведения, которые в лучшем случае выполняют функцию адаптации и социализации. Профессиональное мышление у их выпускников не формируется. Не потому, что они плохие или кто-то мешает этому. Просто они так устроены. Невозможно в рамках учебной деятельности (в которой базовым процессом является трансляция учебного знания) сформировать профессиональные компетенции.

Шестое.

Но построению собственных, российских, вполне конкретных образовательных моделей мешает главное: у наших университетов практически нет академических свобод. Это значит — они не университеты. Они не выступают в качестве свободных научно-образовательных корпораций, каковыми они были во времена зарождения европейских университетов. То были свободные корпорации преподавателей и студентов, создающиеся во имя приобщения к наукам и искусствам, к универсуму знаний. Наши же университеты таковыми не являются.

И не только потому, что не самостоятельны, а прежде всего потому, что не выполняют главной миссии: чеканки образа человека. Сначала университет делает человека (чеканка личности). А потом уже на этой почве — формирует профессиональное мышление и ставит навыки. Эта традиция, идущая от античности, утрачена.

 

Седьмое.

Поэтому миссия университета (свободное сообщество, то есть универсум людей ради универсума личности и универсума знаний), о которой после Второй мировой войны еще радел последний из могикан К. Ясперс в своей работе «Идея университета», стала подменяться просто обучением специалистов для конкретных сфер жизнедеятельности. Постепенно идея университета стала выхолащиваться, и университеты в итоге трансформировались в учебные вузы в ситуации массовой подготовки кадров для национальных экономик.

Отрадные примеры (МIT, Стэнфорд, Кембридж. Оксфорд, университеты Лиги плюща периода расцвета или Бауманка и Физтех у нас, либо НГУ периода Векуа-Беляева или Тольяттинская академия управления) — это лишь исключения, которые подтверждают правило: университет не может быть просто учреждением. Это высшая институция развития. Но она не может выступать самостоятельным проектом в отрыве от территории и социума. Модель университета должна выстраиваться вместе с выстраиванием новых оснований всех сфер жизнедеятельности.

В нашем случае это связано с Академгородком 2.0. Не может быть самостоятельного проекта университета без новой концепции Академгородка, куда университет должен быть встроен как самостоятельная институция, органично вписанная в модель науки, социума и экономического развития мира, страны и региона.

Фото Петра Подалко, Славы Gelio Степанова и из открытых источников

 

 

 

 

Министр науки и инновационной политики Новосибирской области Алексей Васильев на этой встрече констатировал, что наличие развитого научно-технологического блока в экономике региона существенно отличает его в лучшую сторону от других территорий Сибири. Развитие этого направления, которое включает в себя и «Академгородок 2.0» — очень амбициозный план, предусматривающий как минимум двукратное увеличение масштабов этой деятельности и суммарный рост населения на сотни тысяч человек.

Программа касается нескольких муниципалитетов Новосибирской области. Но на данный момент в приоритете четыре направления. Это СКИФ (Сибирский кольцевой источник фотонов, который при выходе на полную мощность предполагает не менее 1000 новых рабочих мест и порядка 10 тысяч в год приезжающих исследователей. Это планы развития НГУ с удвоением числа обучаемых к 2030 году и с пропорциональным наращиванием инфраструктуры университета: учебной, исследовательской и социальной. Третьей точкой развития является Академпарк — перед ним поставлена задача двукратного расширения имеющейся инфраструктуры для поддержки инновационного бизнеса. Эти три проекта не обеспечивают комплексности и сбалансированности всей экосистемы обновляемого и расширяющегося Академгородка. Именно поэтому четвёртым приоритетным направлением стал SmartCity. В правительстве НСО для этого проекта создана специальная рабочая группа под руководством вице-губернатора Ирины Мануйловой.

 

Конечно, существующие территории Академгородка не будут консервироваться, сейчас разрабатываются мероприятия по их реновации. Но взрывной характер увеличения количества рабочих мест требует появления нового микрорайона Академгородка. Ведь соответствии с идеями Михаила Алексеевича Лаврентьева масштабные научные и инновационные проекты всегда должны быть подкреплены высококонкурентной и качественной средой для жизни: этот принцип, как мы прекрасно помним, был почти на 100% реализован в первоначальном Академгородке. 

Однако за 65 лет во многом изменились социальные приоритеты, и, тем более — потребительские, жизненные стандарты. Новым поколениям даже в начале карьеры недостаточно комнаты в общежитии или «на подселении», как в советскую эпоху. Поэтому Академгородок в своём настоящем виде перестал быть центром притяжения для молодежи, как некогда. И в контексте создания SmartCity главным требованием к этой территории является ответ на вопрос: какие условия нужно создать, чтобы молодой человек, приехавший учиться в НГУ, захотел остаться здесь жить. Задача, стоящая перед нами всеми — формирование среды для жизни и деятельности  интеллектуального человека, конкурентной с подобными мировыми средами, с учетом наших географических и климатических особенностей.

Основным предметом рассмотрения на семинаре стал мастер-план SmartCity (точнее его проект), подготовленный командой архитекторов-градостроителей под руководством Петра Долнакова. С одной стороны — более чем профессиональная работа, ставшая важным шагом «от идеи до котлована». С другой стороны, мастер-план не свободен от противоречий и белых пятен: он готовился не напрямую по нашему запросу, а как заказ областного правительства (с которым мы плотно контактируем, но при ретрансляции неизбежны информационные и смысловые провалы). Поэтому, разделившись на тематические группы, мы взялись «допроработать» четыре каркаса SmartCity:

— инженерный;

— экономический;

— архитектурный и экологический;

— демографический, культурный и социальный.

Не пересказывая бурных обсуждений, сразу перейду к их результатам. То есть к нашим коллективным, согласованным ответам на вопросы «что должно быть» и «чего быть не должно» по всем направлениям.

Начнем с экономики. А также управления и общих принципов градостроительства. В SmartCity по определению не может быть жилья, лукаво обозначенного «бюджетным», а на самом деле клетушек для малоимущих. Мы честно отдаем себе отчет, что хотим создать изначально джентрифицированную среду.  При этом жильё должно строиться «под ключ» (готовым к заселению), не менее 40% должны занимать арендные жилища. О том, как это всё должно выглядеть «в общем и целом» — читайте дальше, в описании архитектурно-экологического каркаса.

Отказ от вредных (не экологичных) производств, в том числе наукоемких, и дублирующих (конкурирующих) научных и других организаций. На территории должны быть: новые исследовательские учреждения, инновационные предприятия (включая IT-компании как отраслевое ядро). Кроме этого, важными элементами экономики SmartCity мы видим предприятия, обеспечивающие качество жизни, и население с высоким НДФЛ.

Образование:  государственное и частное всех ступеней — среднее, среднеспециальное, высшее, дополнительное. Фокус на новое — не только в науке и технологиях, но и в подходах к  градостроительству и обеспечению жизнедеятельности города. Он на самом деле должен стать Smart: интеллектуальные сферы занятости, умные жители и умное управление (регуляторная песочница). Как минимум, SmartCity видится отдельным муниципальным образованием из части Барышевского сельсовета, включающим также Ложок, «Горки Академпарка», малоэтажные кооперативные поселки «Сигма» и  «Веста». Как максимум — частью нового большого муниципалитета для всего Академгородка, куда входила бы и сегодняшняя часть территории Барышевского сельсовета (см. выше).

Есть варианты реализации проекта и без перекройки межмуниципальных границ: например, в формате КРТ (Комплексного развития территории) — механизма, введённого законом №494-ФЗ в конце 2020 года. При таком подходе возможно объединение в один проект старого и нового Академгородка, реновация существующих микрорайонов и строительство нового (SmartCity) как эталона качества жизни в Сибири. Не исключается и использование возможностей, предоставляемых 216-ФЗ о научно-технологических долинах.

По нашему мнению, SmartCity должен быть по определению инвестиционно привлекательной территорией и работать как корпорация, получающая доходы от рекламы, девелопмента, услуг и всего прочего, при этом пускающая всю прибыль в развитие.

Инженерный каркас начитается с очевидной необходимости закрытия свалки на кольцовской трассе, стыдливо именуемой «полигоном». Главной предпосылкой для этого является один из лучших инновационных проектов Академгородка 2.0 — Центр по обращению с отходами. В черте SmartCity предполагается максимальное их разделение и реализация принципа невидимых контейнеров. Дорожную сеть мы планируем разветвленную, с раздельными пешеходными, велосипедно-самокатными и автомобильными трассами, особое внимание уделяем ливневой канализации, уборке и утилизации снега. Энергогенерацию и энергоснабжение планируем частично локальным, сразу ищем места для заправок электротранспорта и солнечных батарей. И кому, как не айтишникам, позаботиться о цифровой и информационной инфраструктуре? В SmartCity она должна быть идеальной: собственный центр обработки данных, полное покрытие и широкие каналы беспроводного интернета, видеонаблюдение в целях обеспечения безопасности.

Архитектурный каркас — самая концептуальная и поэтому, как нам видится, сложная и неоднозначная часть предложений в мастер-план SmartCity. Во главе угла стоит идея гибридной застройки, без зонирования на чисто производственные (в том числе научные), жилые, социальные и прочие участки: только всё вместе. Более того, мы поддерживаем идеологию многофункциональных зданий (комплексов), совмещающих, не в ущерб санитарным и эстетическим требованиям, различные назначения. Что касается собственно жилья, то оно видится разной высотности  (для частного малоэтажная застройка, для остального  разнообразная, в том числе высотная) и смешанной планировки, без привычного разделения на обособленные кварталы многоквартирников и коттеджей. Всё и вся должно встраиваться в единый, непрерывный зеленый каркас с приоритетом пешеходных передвижений.

Демографический, культурный и социальный каркасы. Здесь выкристаллизовалась существенная развилка, вынесенная в заголовок. Если население SmartCity прогнозируется в 23-25 тысяч человек, как предусмотрено мастер-планом, то он не сможет стать полноценным городом — так считает доктор философских наук Сергей Смирнов. Часть жителей будет работать рядом с домом, другая часть — ездить в другие локации и использовать SmartCity как уютную и современную спально-развлекательную зону. В таком случае она может считаться хорошим вариантом для работы и жизни лишь в рамках более широкого созвездия, то есть всей научно-образовательной агломерации Новосибирск—Академгородок—Кольцово—SmartCity.

В варианте «городка-анклава» здесь не нужно планировать своего университетского кампуса и учебных центров, собственного конгресс-холла и аэродрома малой авиации, нет необходимости садить здесь крупные НИИ с мощной  производственной и лабораторной базой. Это будет просто еще одно место, где хорошо думается и легко дышится. И работается — некоторому количеству занятых в ключевом научно-технологическом сегменте. В качестве близкого аналога приводился соседний наукоград Кольцово, зеленый, уютный и комфортный,  с около 20 тысяч населения: оно может не очень существенно увеличиться за счет части сотрудников ЦКП СКИФ, но порог развития уже понятен. Не трудно представить масштаб такого же SmartCity — «умной деревни», только не биотехнологической, а айтишной.

Вопрос «с чего начинается полноценный город» в демографическом (а не административном) разрезе остался для нас открытым. Очевидно, что главный фактор перехода — количество занятых на данной территории, а оно напрямую зависит от размещенных здесь рабочих мест. Поэтому социально-демографическое (и как следствие — градостроительное) планирование SmartCity должно происходить в контексте всей программы «Академгородок 2.0» с учетом специализации и особенностей всех входящих в нее проектов и инициатив. Если такая увязка покажет рост постоянного населения SmartCity до 50 и более тысяч человек, то это будет уже не спальная территория с маятниковыми потоками «работа\услуги — дом», а целостная  и самодостаточная территория для жизни, самореализации  и развития человека.

В любом варианте мы сошлись на мнении, что в дальнейшее продвижение проекта SmartCity необходимо заложить акцент не застройку, а на развитие территории, что предполагает использование технологических и градостроительных регламентов с учетом опережающих требований по технологиям, комфорту городской среды, организации производственных процессов, рабочих мест, социальной инфраструктуры, экологического состояния и дохода бюджета территории в целях обеспечения ее устойчивого развития.

Следующий проектный семинар мы планируем посвятить прежде всего административно-территориальному формату SmartCity, оптимальной системе управления. Управления чем? Ответ на вопрос лежит в более широком поле статуса Академгородка 2.0, но упомянутые выше возможности КРТ позволяют, в принципе, увязать интересы региона, муниципалитетов и отдельных территориальных образований без существенного перемонтажа и перезагрузки действующих механизмов. Административно-территориальный вопрос уже сегодня становится актуальным для ряда крупных девелоперских компаний, проявляющих интерес к проекту SmartCity. Строительному (и не только) бизнесу важно четкое понимание того, по какой схеме и под какие обязательства/обременения будут вкладываться ресурсы, а также перспектив дальнейшей деятельности на территории. Надеемся, что новая встреча приблизит нас к ответам на эти вопросы и, соответственно, к реализации всего нашего замысла.

Фото автора, из презентации Алексея Васильева и из открытых источников