Задавая тон обсуждению, директор ДУ Галина Германовна Лозовая подчеркнула, что «…наука и культура — понятия совершенно неразделимые». Однако модератор дискуссии, директор  Института философии и права НГУ доктор философских наук Владимир Серафимович Диев, заметил, что это не бесспорно. 50 лет назад на русском языке была опубликована работа Чарльза Сноу «Две культуры». Автор постулировал   нарастающую изолированность научно-технологической и художественной культур, с течением времени теряющих способность к коммуникации на одном языке. «Еще в советские времена постановка Чарльза Сноу нашла отражение в спорах физиков и лириков», — напомнил Владимир Диев. Сегодня, по его мнению, в Академгородке процветает «естественнонаучный шовизизм», а пропасть между двумя культурами растет всё больше за счет постмодернистских тенденций. Тем не менее, модератор видит предпосылки к сближению: «И наука, и культура — это творчество, основанное на познании мира. В науке преодоление сложности часто называют красотой, математики говорят “’это верно, потому что красиво”. Еще одно связующее начало — интуиция».

Научный руководитель ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН» академик Николай Александрович Колчанов говорил о социальной культуре и ее будто бы почти погибшей составляющей — культуре песенной. «Еще тридцать лет назад ни одно событие —  день рождения или другой праздник, демонстрация, совместная поездка и так далее — не обходилось без пения хором, — вспоминал ученый. — Песенной культурой была пронизана и городская, и, прежде всего, сельская жизнь. Песня укрепляет человека в той картине мира, в которой он живет. Теперь этого нет». С тезисами Н. Колчанова согласилась заведующая кафедрой истории культуры и искусств Гуманитарного института НГУ кандидат филологических наук Наталья Юрьевна Бартош: «Песни приходят и уходят вместе с людьми, а люди несут определенный культурный код. То, что некоторые источники пересыхают, не может не беспокоить». Академик Н.А. Колчанов предложил на базе Дома ученых при содействии  президиума СО РАН реализовать программу по восстановлению песенной культуры; Галина Лозовая заверила, что в стенах ДУ таковая присутствует: «Представлены и элитарная, и массовая, и народная песня. У нас есть хоры, исполняющие самый разный репертуар».

О культуре отношения к собственному здоровью говорил заместитель председателя СО РАН и директор ФИЦ фундаментальной и трансляционной медицины академик Михаил Иванович Воевода. «В традиционном общественном сознании медицина рассматривается как бинарная система, сочетающая искусство врачевания и науку, — констатировал он. —  Сегодня возрастает значение научной компоненты, но реализация даже самых новейших знаний и технологий происходит через контакт врача и больного. Максимальный эффект при этом достигается при его вовлечении в процесс лечения, а для этого культура пациента должна быть на достаточном уровне… Мы обязаны научить человека ценить собственное здоровье и саму жизнь». В качестве антипримера медик привел академика Валентина Афанасьевича Коптюга, который очень много курил и не сдерживал эмоций: «Он сохранил науку, спас Сибирское отделение, но не сберег себя. А жизнь человека такого масштаба принадлежит не только ему одному». Михаил Воевода считает, что Дом ученых может стать «системным интегратором формирования культуры персонального здоровьесбережения», поскольку интерактивные форматы не всегда приносят эффект участия.

«И медицина, и педагогика являются одновременно наукой и искусством, — согласен с ученым-медиком протоиерей Борис Иванович Пивоваров. — Недаром говорят “врач от Бога” и “Учитель от Бога”, такое отношение тоже роднит». Он напомнил, что наступивший Год педагога и наставника совпадает с 200-летием со дня рождения Константина Дмитриевича Ушинского. Священник передал участникам круглого стола экземпляры выпуска «Журнала для учащих и учащихся», посвященного Ушинскому и выпускаемого Православной гимназией во имя Сергия Радонежского по гранту Президентского фонда культуры. Директор Международного математического центра член-корреспондент РАН Сергей Игоревич Кабанихин подчеркнул культурообразующую роль русского языка. «Русские Библия и Евангелие, “Слово о полку Игореве”, наследие Пушкина — это то, что объединяет людей с разными корнями. Россия сегодня продолжает существовать только благодаря языку». Математик выразил беспокойство использования в творческих, включая литературные, целях систем искусственного интеллекта вроде GPT 3.0, способных по определенному запросу формировать художественные произведения. Проблему языка как средства диалога поколений акцентировала заместитель председателя Совета научной молодежи СО РАН кандидат исторических наук Екатерина Михайловна Лбова, предложившая привлекать молодых к формированию планов Дома ученых.

Преподаватель Гуманитарного института НГУ кандидат искусствоведения Максим Викторович Прокопьев, исходя из привязки мероприятия к юбилею Дома ученых, поставил вопрос о противоречии в его целеполагании: сохранять некоторые культурные традиции и развивать современные форматы трудноосуществимо в одном пространстве. «Либо мы создаем здесь музей, либо формируем среду, притягательную  для современной творческой молодежи… Для культуры постмодерна традиция не актуальна», — считает культуролог, предложивший задуматься о подготовке стратегии развития ДУ с участием молодежи Академгородка.  По аналогии академика Н. Колчанова Дом ученых является «стволовой клеткой культурного пространства», из которой всегда могут вырасти продолжения тех или иных традиций. Заместитель председателя СО РАН доктор физико-математических наук Сергей Робертович Сверчков вспомнил терминологию экономической науки и назвал ДУ «странным аттрактором», то есть устойчивой структурой, преодолевающей и переживающей хаос.

В адрес Дома ученых поступило немало предложений и рекомендаций, как общего характера (заведующий кафедрой гуманитарных наук СУНЦ/ФМШ при НГУ кандидат исторических наук Владимир Александрович Миндолин призывал сохранять «энергетический ответ» зала выступающим на сцене), так и конкретные предложения. В ответ на некоторые из них заместитель директора ДУ Анита Вадимовна Голубева анонсировала: «Мы планируем большой фестиваль разных поколений и искусств в рамках, скорее всего, Дня Академгородка. Положение уже готово». Как следует из упомянутого документа, Фестиваль творчества ученых институтов СО РАН и студентов НГУ называется «Артнаук» и проводится по четырем направлениям: танцевальному, вокальному, музыкальному и оригинальный жанр (включая цирковые искусства). Просмотр видео с номерами потенциальных участников начался 20 марта и продлится до 01 сентября. Для участия в фестивале достаточно, чтобы в творческом коллективе был хотя бы один представитель института под эгидой СО РАН или студент НГУ. Победители «Артнаука» выступят на гала-концерте Дня Академгородка в Доме ученых.

Подготовил Андрей Соболевский

Фото автора

Общение на площадке президиума СО РАН продолжает дискуссии на «Архипелаге-2021» в Великом Новгороде, собравшем представителей практически всех наукоемких территорий страны. В ноябре 2022 года Сибирское отделение РАН приняло решение о вхождении в состав Союза развития наукоградов России. «Новосибирский Академгородок, не являясь муниципальным образованием,  сегодня не может получить статус наукограда, поэтому нас в качестве исключения приняли в Союз наукоградов в лице организации, Сибирского отделения РАН, — пояснил первый заместитель председателя СО РАН академик Дмитрий Маркович Маркович. — Но мы видим эффективность механизмов развития наукоемких муниципалитетов без дополнительных государственных вливаний, а за счет перераспределения доходной части местных бюджетов. И мы ищем способы реализовать такие механизмы у себя. Будем обмениваться опытом и идеями».

В качестве докладчика Дмитрий Маркович акцентировал появление в стране наукоградов и академгородков как реализацию государственного приоритета равномерного развития науки мирового уровня на всей территории СССР: в 1946-1957 годах научные городки закладываются в Подмосковье, Поволжье, на Урале и в Сибири. Говоря о современных тенденциях формирования новых наукоёмких территорий, ученый процитировал слова нобелевского лауреата Андрея Гейма: «Я по-прежнему считаю, что это была ошибка — всё строить на новом месте  (в Сколково): и вузы, и академические институты, с нуля. Всегда есть возможность использовать эти деньги более эффективно. И Академгородок в Новосибирске — один из примеров того, что система может работать так, как на Западе». Историю вопроса затронул и директор Союза развития наукоградов Михаил Иванович Кузнецов: к концу1995 года были подготовлены два законопроекта — о наукоградах и академгородках. Первый был обсужден и принят Государственной думой, второй отправлен на доработку, а вскоре ушел из жизни его основной инициатор академик Валентин Афанасьевич Коптюг. «В результате академгородки выпали из законодательства», — констатировал Михаил Кузнецов.

Участники семинара сосредоточились на проблемах, препятствующих сегодня развитию наукоемких территорий. Президент Союза развития наукоградов Виктор Владимирович Сиднев во главу угла поставил противоречие между национальными приоритетами, на которые ориентированы научно-технологические поселения, и задачами местной власти на окружающих территориях. Этот разрыв проиллюстрировало выступление Ирины Ивановны Селезнёвой, и.о. директора Института теоретической и экспериментальной биофизики РАН и депутата горсовета наукограда Пущино.  Власти Московской области активно продвигают проект «Большой Серпухов», предполагающий слияние городов науки с городским округом Серпухов. В результате этого объединения Протвино и Пущино перестанут быть самостоятельными муниципалитетами и, скорее всего, потеряют статус «Наукоград Российской Федерации», который присвоен Протвино до 2034 года, а Пущино до 2032-го. «В отношении нас не наблюдается государственной политики», — считает Ирина Селезнёва. Виктор Сиднев и Дмитрий Маркович заверили, что, соответственно, Союз наукоградов и СО РАН оперативно сформулируют свое отношение к ситуации, которая обостряется день ото дня.

Дефицит государственной политики поддержки наукоемких территорий эксперты связывали с недостатком персонифицированной влиятельной поддержки. Об этом говорили мэр наукограда Черноголовка Олег Викторович Егоров и директор Томского научного центра СО РАН Алексей Борисович Марков. Директор АО «Академпарк» Дмитрий Бенидиктович Верховод поставил вопрос о языке и аргументации: «Надо не говорить красивые слова о прогрессе, а делать акцент, прежде всего, на высочайшей добавленной стоимости, которую дают именно наукоемкие территории». Это было показано на примере технопарка новосибирского Академгородка (Академпарка), из выручки резидентов которого Новосибирская область получает за 2022 год свыше 1,5 миллиарда рублей налоговых отчислений. «Дайте статус наукограда и один рубль, остальное мы сделаем сами», — утверждает Николай Григорьевич Красников — мэр Кольцово, население которого за 20 лет в этом статусе выросло более чем вдвое. С другой стороны, директор инновационного кластера «Дубна» Александр Алексеевич Рац привел примеры невысокой и даже нулевой эффективности якобы инновационных компаний, в том числе получающих господдержку. Поэтому особое внимание участники дискуссии уделили вопросам многоканальных целевых инвестиций в наукоемкие территории. «Бизнес должен быть заинтересован, а главное — уверен в завтрашнем дне, тогда и будет вкладываться», — поставил условие Дмитрий Маркович.

В фокусе обсуждения были также вопросы субъектности/статуса территорий с высокой концентрацией науки, образования и высоких технологий. Тем более что согласно разным подсчетам, таких точек роста в России от 90 до 140 (включая сибирские академгородки), тогда как наукоградов (пока еще с Пущино и Протвино) только 13. Оптимальные форматы администрирования наукоёмкими территориями предлагались в широком диапазоне: от Федеральной территории типа сочинского «Сириуса», регламентируемого специальным Законом, до бессубъектной модели. Последний вариант представил Алексей Марков: в томском Академгородке создан межведомственный координационный совет во главе с губернатором области как специальный управляющий орган. «Было определено пять самых болевых точек, составлены дорожные карты, под них выделено финансирование из различных источников, и работа началась», — пояснил Алексей Марков.

Применительно же к новосибирскому Академгородку неоднократно констатировался дефицит единого центра управления. Об этом говорил председатель Общественного совета по развитию Новосибирского научного центра академик Николай Сергеевич Диканский. «Должен быть субъект, который организует развитие новосибирского Академгородка, — предположил советник губернатора Новосибирской области Виктор Александрович Толоконский (в прошлом мэр Новосибирска, глава НСО и Красноярского края, полномочный представитель Президента России в СФО). — Здесь самое ценное — это люди, поэтому требуется создать качество жизни, выделяющееся на общем фоне — то, чем 20 лет занимались в Кольцово». Близкой позиции придерживается и Виктор Сиднев: «Губернаторы не должны брать на себя ответственность за диспропорции развития территорий». «Субъектность абсолютно необходима, а для ее достижения — политическая воля», — считает ректор Новосибирского государственного университета академик Михаил Петрович Федорук. «Вопрос субъектности — это вопрос выживания, — заострила президент Ассоциации “СибАкадемСофт” Ирина Аманжоловна Травина. — Поезд не остановить, и рано или поздно произойдет обособление в отдельный муниципальный округ». Вице-губернатор Новосибирской области Ирина Викторовна Мануйлова призвала к осторожности: «Принятие решений о выделении в городской округ зависит от мнения многих тысяч людей. Готовить почву надо мягко». «Вопросы субъектности очень щепетильны», — согласился академик Дмитрий Маркович. При этом руководитель Центра стратегического анализа и планирования ИЭОПП СО РАН  доктор экономических наук Вячеслав Евгеньевич Селиверстов считает, что следует диверсифицировать механизмы и, соответственно, субъекты управления территорией формирующегося Академгородка 2.0 и программой развития Новосибирского научного центра.

 

«Мы обсуждали важные, но частные вопросы государственной научной политики», — подвел итог президент Союза наукоградов России Виктор Владимирович Сиднев. Большинство участников Экспертного семинара согласились с тем, что отношение власти и бизнеса к наукоемким территориям — не обособленная повестка, а включенная в научно-образовательную и научно-технологическую политику государства. Поэтому по итогам мероприятия будет подготовлена резолюция, включающая и эту актуальную потребность.  

 

Подготовил Андрей Соболевский

 

Фото автора, схема из презентации Вячеслава Селивёрстова

 

Не очень популярный: его не цитируют федеральные и международные СМИ (в сибирских было несколько откликов после публикации), на него не ссылаются именитые эксперты, он не включен в лексикон и практики чиновников, задействованных в программе «Академгородок 2.0». В день, когда пишутся эти строки, «Концепт-манифест»  прочитали (или читали) ровно 1 360 посетителей нашего сайта. Мало или много? Смотря с чем сравнивать. Цифра близка, например, к количеству накопленных прочтений средней публикации (научно-популярной, дискуссионной) «Науки в Сибири».

То есть и не в пустоту, не в песок — но и не сенсация. Впрочем, это понятие деформировалось  в эпоху информационного перегруза. Чтобы выйти на миллионный порядок контактов, в наше время нужно быть Алексеем Навальным или Даней Милохиным. Концептуальные же выступления сегодня воспринимаются рутинно и обсуждаются сдержанно, в том числе первых лиц государства. Авторы же нашего манифеста не входят в круг лидеров общественного мнения — значит, 1 360 читателей привлекли не их скромные персоны, а собственно текст, что не может не радовать.

А почему востребованный? Ведь далеко не всякая инициатива попадает в тренд, в нерв, в повестку, в запрос? Наша же (напомним, «Концепт-манифест» стал итогом полуторагодичной  коллективной работы нескольких десятков человек в рамках проектного семинара) — предлагает решение сразу двух глубинных, ключевых проблем Академгородка 2.0. путем привнесения двух абсолютно необходимых ценностей.

Ценность первая — целостность. Для ее достижения авторам «Концепт-манифеста» пришлось пожертвовать лаконизмом и простотой. Все эти многократно употребляемые сферы, рамки, разрывы, базовые процессы, функциональные места и прочие методологические категории снижают удобоваримость текста, ну так это вам не пляжное чтиво. Картина сложная, зато единая.

Поэтому и ценность: сегодняшняя формальная «концепция» Академгородка, реализуемая правительством Новосибирской области и СО РАН — набор мало связанных (или не связанных совсем) друг с другом инфраструктурных проектов. Это констатируют и некоторые руководители Сибирского отделения — например, его главный ученый секретарь академик Дмитрий Маркович. Тот же СКИФ, каким он создается сегодня, самодостаточен — вот земля, вот архитектурный эскиз, вот оборудование и его изготовители, вот потенциальные пользователи и результаты, вот целевые программы подготовки будущих специалистов. Всё свое, вплоть до гостиницы и конгресс-холла, разве что цифровой двойник создается в коллаборации.  Точно так же замкнута в себе самой программа развития Новосибирского университета: новые академические единицы и специализации, новые лаборатории, реновация кампуса. Связки с другими элементами Академгородка 2.0 прослеживаются только там, где НГУ входит в консорциумы — например, по бор-нейтронозахватной терапии (БНЗТ) или СНЦ ВВОД. Но и таких внутренних «мостиков» в сегодняшнем Академгородке 2.0 маловато, не говоря уже о единой формуле перезагрузки крупнейшего научно-образовательного и инновационного центра Востока России и едином же образе его будущего. Много «деревьев» различной величины, скорости роста и жизнестойкости, несколько «рощиц», где они сплетаются, но совершенно не наблюдается «леса».

Заметим, что у лаврентьевской плеяды целостная концепция их проекта была. Рискну обозначить ее суть как создание обособленного и частично самовоспроизводящегося научно-образовательного greenfield-городка с оптимальными условиями для фундаментальных исследований и прикладных разработок в интересах, прежде всего, развития производительных сил Сибири. Ученые вынашивали и шлифовали свой замысел, пропагандировали его в «Правде» и других центральных изданиях, а затем получили карт-бланш от 18 мая 1957 года — не на отдельные новые институты, а сразу на весь новосибирский Академгородок.

Спустя 61 год сложилась иная ситуация. Визит Владимира Путина в День российской науки именно в Новосибирск был весьма неожиданным, и ведущие ученые не имели времени на предварительный «мозговой штурм» по выработке некоторой общей концепции. Поэтому на встрече в Институте ядерной физики им. Г.К. Будкера СО РАН      8 февраля 2018 года прозвучали предложения отдельных научных коллективов и школ, причем в масштабах «Большой Сибири» (План комплексного развития Сибирского отделения РАН выходит за рамки настоящих рассуждений). Эти предложения были в целом одобрены в тот же день на заседании президентского Совета по науке и образованию в Доме ученых СО РАН и в скором времени логично преобразовались в пакеты документов отдельных инфраструктурных проектов Академгородка 2.0.

Согласитесь, это две принципиально разные точки отсчета. 1957-й: «Товарищи партия и правительство, необходимо сделать вот так». 2018-й: «Господа ученые, что вам необходимо?»  Запрос прямой и запрос обратный, или наоборот, не суть важно. Важно то, что логика и темп второго эпизода не могли не породить пре-концепцию Академгородка 2.0 как набор аргументированных заявок по укреплению научной матчасти. За редкими исключениями ученым не хватает, по большому счету, двух вещей — денег и «железа». Если нет первого, просят второе, в том числе калибра mega science. Всё остальное — градостроительство, социалка-коммуналка, культура и т.д. и т.п.— присовокупляется в виде набора еще более разрозненных бонусов. Вот и получились неизбежные «отдельно взятые деревья».

«Концепт-манифест» Академгородка 2.0 — попытка показать лес. Снова рискну дать определение того, каким он видится авторам.  Академгородок 2.0 — автономный человекоцентричный научно-образовательный и инновационный центр brown/greenfield, включенный в мировую повестку устойчивого развития. А теперь отматываем три абзаца вверх и сравниваем с лаврентьевским вариантом. Что выпадает? «Оптимальные условия для…» Потому что сегодня надлежащее оснащение науки и комфортная среда для жизни тех, кто прямо или косвенно с ней связаны — база, фундамент, общее место. Без этого теперь никак и нигде: в Иннополисе,  «Сириусе», на дальневосточном острове Русский и так далее. Можно опустить очевидное.

Далее, чистый greenfield ХХ века (журналисты любили формулировки типа «научный десант в сибирскую тайгу») сменился неизбежным гибридом «исторического» Академгородка (с желательной нивелировкой градостроительных и социальных различий его микрорайонов) и новых анклавов — таких как комплекс СКИФ в Кольцово или SmartCity   по дороге к нему. Компактность Академгородка перерастает в поликомпактность, в созвездие взаимосвязанных локаций, что актуализирует проблему управления территориями и их резидентами (об этом чуть дальше).

Самые важные различия двух концепт-формулировок — в конце и в начале. «Включенный в мировую повестку устойчивого развития»: для лаврентьевского этапа важнее был фокус на огромные ресурсы востока страны, но уже в эпоху Коптюга начались процессы осознания мировых ценностей и приоритетов и, как следствие, глобализации (у их истоков стояли ученые, включая Валентина Афанасьевича). Сегодня «другого нет у нас пути» кроме встраивания в планетарные тренды: ориентация «на внутренний рынок» изначально проигрышна, а пандемия по определению конечна. Авторы «Концепт-манифеста» исходят из глобальной связанности и академической мобильности как реалий, в которых уже не работают подходы типа «Закончил НГУ — оставайся здесь, дадим тебе льготный кредит на однушку». Академгородок 2.0 тогда станет магнитом для интеллектуалов экстра-класса, от краснодипломника до нобелиата, когда засверкает в их глазах яркой, манящей звездой на карте мира. Манящей не столько житейским и эмоциональным комфортом (как уже сказано, условием нулевого уровня), сколько наличием генерации выдающихся идей и знаний, вдохновляющих коллег и инструментариев экстра-класса.

И два ключевых слова в начале новой формулировки. Автономный — потому что все современные и успешные компакт-центры науки, образования и инноватики (университетские городки США, бельгийский Лувен-ле-Нёв, японская Цукуба, российский «Сириус» и многие другие) — это без кавычек государства в государстве с особым статусом и специфичным администрированием. Академгородок, тем более 2.0 — не Первомайка и не Черепаново, муниципальным чиновникам с их регламентами, стандартами и управленческими форматами не место на экспериментальной площадке, в «регуляторной песочнице». Сегодня вопросы конкретизации административного статуса и системы управления Академгородка 2.0 переносятся с послезавтра на когда-нибудь, в «Концепт-манифесте» же эта проблема актуализируется до пакета внятных предложений (не противоречащих, заметим, действующему законодательству и правоприменению).

Наконец, самое-самое главное слово: человекоцентричный. Оно отсылает нас к другому манифесту, тоже новосибирскому (как его и называли). В 1983 году академик Татьяна Заславская провозгласила, что экономика — это не гектары, тонны и киловатт-часы, а прежде всего «человеческий фактор», то есть люди с их интересами и мотивациями. Точно так же «Концепт-манифест» «закручивает» все проявления Академгородка 2.0 вокруг человека. Это и есть вторая ценность, привносимая нашим текстом.

«Сегодня все технополисы и наукограды, все технологические инициативы рассматривают человека не как цель и ценность, а лишь как умную функцию, которую необходимо встроить в технологии и для которой необходимо лишь создать условия, — констатирует преамбула “Концепт-манифеста”. —  Мы видим отношение к человеку как ресурсу, которому даются определенные компетенции и возможности для капитализации интеллекта. Мы считаем этот подход тупиковым. Человек не может быть умной функцией. А Академгородок 2.0 не должен стать просто комфортной машиной капитализации знаний». А чем же тогда? «Человекоориентированным» и «человекосоразмерным» центром развития. Любая идея, инициатива, тем более проект должны проходить тестирование на соответствие этим принципам, «гуманитарную экспертизу». Правда, в «Концепт-манифесте» даже вчерне не прописаны правила и участники этой процедуры, а дьявол, как известно, в мелочах…

Человек присутствует в «Концепт-манифесте» двояко. С одной стороны, это исследователь (от школьника до академика), житель Академгородка. С другой — потребитель плодов научной деятельности: любой гражданин, общество, человечество. Первому должно быть максимально комфортно — учиться и работать в глобальных контекстах и масштабах, жить, творить, развиваться и развлекаться, любить и растить детей, внуков и так далее. Для этого недостаточно проложить две дороги, открыть три детсадика и отремонтировать, наконец, злосчастный ДК «Академия». «Концепт-манифест» ориентирован на создание единой среды обитания, где скрипичный концерт, таунхаусы и коттеджи, йога под открытым небом, граффити и университетская клиника, школьные лаборатории и Маёвки (список можно продолжить на страницу-другую) создают ощутимые синергетические эффекты и формируют образ жизни, привлекательный для интеллектуально ориентированной молодежи (не только сибирской/российской).

Второй человек — это землянин, Homo Sapiens Sapiens, оказавшийся под угрозой расчеловечивания, и наука должна дать ему стимулы и средства оставаться именно человеком, мыслителем и созидателем, а не придатком искусственных систем. Как бы на полях отмечу, что раздел «Концепт-манифеста», посвященный этой проблеме, наиболее публицистичен (а местами апокалиптичен), но при этом читается на одном дыхании, а главное — чётко ставит Академгородок 2.0 в авангард решения мировых проблем и ответа на самые злободневные вызовы.

Проблема регуманитаризации науки и околонаучного бытия на самом деле назрела. Об этом говорят в кулуарах Клуба межнаучных контактов, дискутируют в соцсетях, в живом общении… Однако среди 40 с лишним реализуемых или хотя бы анонсируемых проектов программы «Академгородок 2.0» мы не найдем ни одного собственно гуманитарного. Даже Государственная публичная научно-техническая библиотека СО РАН образ своего будущего преподносит как некоторый гибрид информационного суперхаба и коммуникационной площадки. Как тогда быть? Авторы конепта предлагают гуманитарную ориентацию для всего Академгородка 2.0 — целиком, а не по частям. Если вся проектная и управленческая деятельность станет здесь «человекоцентричной», то это будет нечто большее, нежели «трансформатор знаний в деньги», каким задумано Сколково. К тому же у гуманитарного приоритета всегда есть конкретные деятельностные проявления.  Например, на площадке СКИФа можно не только исследовать молекулы из древних захоронений, но и открыть историко-археологический лекторий.

 

Вот, пожалуй, и сказано всё, что хотелось сказать про «Концепт-манифест Академгородка 2.0». Остается вернуться к началу и взяться-таки всерьез за продвижение этого документа — как в «широкие народные массы», так и в определенные руководящие инстанции. Вторую задачу можно начать решать с выступлений соавторов на заседаниях Координационного совета программы «Академгородок 2.0» и президиума СО РАН. Для каждого из этих органов следует подготовить две разные презентации, с пониманием специфики менталитета как чиновников, так и корифеев науки. С одобрения и тех, и других «Концепт-манифест» может стать предметом обсуждения на «Технопроме» и аналогичных мероприятиях, а также специально подготовленной конференции. Таковая видится мостиком между властными кругами и общественным мнением. С которым, естественно, нужно строить и отдельные коммуникации на популярных и дружелюбных площадках (не пересекающихся с фабриками троллей и трибунами фриков).

Если же выйти за рамки интернета, то было бы хорошо посвятить «Концепт-манифесту Академгородка 2.0» одну из выставок под открытым небом на проспекте Коптюга — для людей с улицы в прямом смысле слова.

Фото автора, Юлии Поздняковой, Михаила Тумайкина и из открытых источников

Е.П. Слав­ский — активный участник советского атомного проекта. При его непо­сред­ствен­ном уча­стии созда­вался ядер­ный щит страны, вво­ди­лись в строй атом­ные элек­тро­стан­ции и уста­новки раз­лич­ного назна­че­ния, в крат­чай­шие сроки была раз­вита сырье­вая подо­т­расль атом­ной про­мыш­лен­но­сти, постро­ены круп­ней­шие, осно­ван­ные на новей­ших дости­же­ниях науки и тех­ники, гор­но­до­бы­ва­ю­щие и пере­ра­ба­ты­ва­ю­щие ком­би­наты, раз­ра­ба­ты­ва­лись и внед­ря­лись уни­каль­ные тех­но­ло­гии по добыче урана, золота, про­из­вод­ству мине­раль­ных удоб­ре­ний, при­ме­не­нию изо­то­пов в меди­цине, сель­ском хозяй­стве, в дру­гих отрас­лях народ­ного хозяй­ства.

С 1957 по 1986 годы Ефим Павлович воз­глав­лял Мини­средмаш СССР — по сути, атомно-технологическое ведомство, вобравшее в себя, помимо профильных, строительные и другие ресурсы. В его рамках в мае 1959 года было создано Управление строительства «Сибакадемстрой» как единый военизированный застройщик новосибирского Академгородка во главе с полковником инженерно-технических войск (затем генерал-майором) Николаем Маркеловичем Ивановым. «Сибакадемстроем» возведена основная часть институтов Сибирского отделения АН СССР, городок аграрной науки Краснообск, комплекс НИИ медицинского профиля в Нижней Ельцовке, НИИ патологии кровообращения («клиника Мешалкина») и практически весь жилой фонд Академгородка — не считая множества других объектов в Новосибирске и за его пределами. Кроме того, Минисредмаш обеспечил хорошее по тем временам снабжение жителей района, создав здесь УРС («Управление рабочего снабжения») САС, и материально-техническое обеспечение научных институтов через завод химконцентратов. Е.П. Славский участвовал в выборе места для нового научного центра, лично курировал его строительство, неоднократно приезжал в Академгородок.

За свою жизнь Ефим Славский получил три золотые звезды Героя социалистического труда, десять орденов Ленина, множество других наград СССР и зарубежных стран, две Сталинских и одну Ленинскую премии, стал почетным гражданином пяти городов и районов, заработал прозвище «Ефим Великий» и принял облучение в совокупности примерно в полторы тысячи ренген, то есть три смертельные дозы. Автор памятника, скульптор Салават Александрович Щербаков, воплотил предложенную ветеранами «Росатома» идею монумента — ​Славский в полном расцвете сил.

По материалам издания «Страна Росатом»  и открытых источников

— В этом плане новосибирский Академгородок вопиюще недоисследован. Его единство и разобщенность, комфорт и неудобства, прогресс или упадок — всего лишь совокупности субъективных оценок,  от восторженных до критических (как, например, резонансный пост Георгия Щедровицкого «Почему умер Академгородок» . Мы наблюдаем, предполагаем, оцениваем — и не более того. Единственное профессиональное исследование, масштабное и во всех отношениях корректное, было проведено в 2012 году объединенной командой социологов НГУ (Татьяна Богомолова) и ИЭОПП СО РАН (Елизавета Горяченко), но за восемь лет многое изменилось. Хотя бы в социально-демографическом плане: разросся технопарк и его компании-резиденты, как раз в этот период на несколько тысяч увеличилось количество обучающихся в НГУ. Приходит молодежь, новые люди со своими приоритетами, устремлениями и привычками. Сегодня они попадают в поле зрения социологов эпизодически, в ходе небольших и весьма простых студенческих опросов. Которые дают минимум информации, но тоже важной: например, какие визуальные символы прежде всего формируют у респондентов образ Академгородка — лес, белки, Дом Ученых, университет, институты или тот же технопарк?  Но этого, разумеется, мало.

Хочется понять, какие ценности являются главными для сегодняшних академгородковцев, как они транслируются новыми поколениями. Нужно включать для этого и исследовательский инструментарий, и коммуникативный: в виде широких форумов, конгрессов, общественных дискуссий. Кое-что из этого пытались делать в ходе Дней Академгородка в сентябре 2019 года, но весьма камерно и без широкой огласки.

— Если говорить о новом социологическом обследовании, то давай уточним его объект: как он будет ограничен географически и социально? Кто у нас изучаемые академгородковцы?

— Думаю, это взрослые (от 16 или 18 лет) жители всего правобережья Советского района без каких-либо других ограничений. Академгородок — это и ученые, и студенты, и стартаперы, и IT-бизнес, и не только IT, и сфера разнообразнейших услуг и много что еще. Разумеется, необходимо взвешивание выборки как по демографическим, так и по социальным, профессиональным параметрам. Идеального исследования всё равно не получится, но хотя бы еще одна большая волна опроса даст очень много для понимания академовской идентичности, социальной погоды, сообществ и их взаимоотношений, перспектив и так далее.  Прежде всего следовало бы выяснить, что для людей в Академгородке особо привлекательно. Ведь каждый город старается притянуть и укоренить в своих границах лучших из лучших, а здесь на качестве человеческого капитала, на уровне интеллекта вообще держится всё и вся. И наоборот, утечка мозгов для таких мест наиболее губительна. В Академгородке мотивации важны как нигде, и странно, знаете ли, что их изучением озабочены не первые лица науки и бизнеса, не городские власти, а общественники, которые пытаются на этом поле хоть что-то как-то сделать.

Даже в условиях кризиса столь востребованные исследования можно было бы проводить в лайт-вариантах на базе НГУ с привлечением молодежных междисциплинарных команд социологов, историков, психологов, экономистов, журналистов, айтишников и так далее под руководством компетентных руководителей. Работать на небольших выборках, в разных форматах, но постоянно и гибко. А в результате получить очень интересную мозаику, из которой сложится единая картина.

— Хорошо, представим, что тебе с вертолета сбросили деньги на очень серьезное социологическое обследование, да еще с правом самой сформулировать заказ. В какие знания, в какую информацию обратились бы эти деньги?

— Про один ключевой вопрос я уже сказала. Важнее важного понять: что, прежде всего, мотивирует людей (особенно талантливую, растущую молодежь) жить и развиваться — профессионально, матримониально, личностно — именно здесь. И наоборот — какие в Академгородке главные антимотиваторы, которые подталкивают к перемещению в другие места страны и планеты. Набор того, что люди в первую очередь ценят и наоборот, отторгают, вплоть до важнейших нюансов: например, хочется жить в городе-лесе, в городе-парке или просто в благоустроенном городе; видится больше плюсов либо минусов в реновации старой застройки и так далее. Для власти в самом широком понимании, для стейкхолдеров Академгородка эта информация, как говорится, бесценна. Без нее не построить жизнеспособной модели Академгородка 2.0.

Вторая тема, связанная с первой — это общественный запрос на ту или иную урбанистику, на оптимальную среду обитания. Для одних заросший кленовыми дебрями лес — это благодать, для других — горестный символ запустения. Но кого из них больше? Чего в первую очередь люди хотят в плане качества и расположения жилья, социальных и культурных заведений, транспорта и так далее? В этой обойме тоже есть «важные мелочи», без которых полноценный комфорт лично мне кажется недостижимым: условия для жизни людей с ограниченными возможностями, повсеместные информационные надписи на английском, как минимум, языке и так далее.

До отдельного блока исследования я бы расширила не просто «культурный досуг», а, в принципе, тему «третьих мест», посещаемых жителями Академгородка вне работы и дома. Они вроде бы есть, но почти на 100% отведены под пассивное восприятие культуры и поведение в целом. Купил билет в Дом Ученых (замечу, за немалые деньги) — слушаешь концерт или смотришь театральную постановку. Прежде чем строить новый молодежный центр или реставрировать ДК, нужно понять — подо что, под какое насыщение, какие люди чем там будут заниматься? Горький, но весомый аргумент: если бы руководству была очевидна потребность молодежи в танцевальной тусовке, то, возможно, не случилось бы подпольной «смертельной дискотеки» в ночь на 2 февраля этого года.

Общественное мнение — это именно выводы из таких опросов. Ничто другое не репрезентирует Академгородок. Есть социальные сети, голосования в них — но цена этой информации понятна. Есть у нас два общественных совета: мало того, что они малочисленны и частично пересекаются по составу, так это еще и почти поголовно люди одной формации, одного возраста и менталитета, одной манеры общения. Когда они обсуждают молодежную политику — это нонсенс. Широкие дискуссии если и получаются, то редко и по отдельным темам — например, проекту городского генплана. А главное — ничто, кроме профессиональных социологических исследований, не дает понимания массовых ценностей,  приоритетов и мотиваций.

— Представим, что опрос дал нам полноценную информацию.  Точнее не нам, а руководству: СО РАН, теруправления Минобрнауки, мэрии, НГУ, Академпарка и остальным. Какими видятся механизмы влияния репрезентативного общественного мнения на принятие управленческих решений?

—  Начнем с прямого влияния, без опросов и без начальства. Примеры дает, во-первых, история Академгородка: самоорганизация инициативных людей в клубе «Под Интегралом» или вокруг Интернедели времен ее последнего харизматичного организатора Олега Матузова и поддержавшего его Валентина Афанасьевича Коптюга. Прошло 30 лет, и буквально каждый день приносит мне контакт с молодыми людьми, которые говорят: «Черт, я так люблю Академгородок, так хочу здесь жить! И я сделаю всё возможное, чтобы он оставался таким, без которого никак нельзя!» Эти ребята способны сотворить очень много полезного при минимальной поддержке «сверху». Главное, как говорил Сергей Петрович Капица, не мешать хорошим людям работать.

Для той же культурной активности таким инициаторам элементарно не хватает места. Встречаться, общаться, спорить, устраивать выставки и концерты, да хотя бы просто петь под гитару и танцевать! Вот тут уже должны подключаться те, у кого в руках ресурсы: в нашем климате уличные концерты и дискотеки можно проводить не круглый год, но даже для них нужна поддержка в виде площадок, электроснабжения, обеспечения безопасности и так далее. Речь не только об органах исполнительной власти и ведомствах-держателях активов. Мы недорабатываем с городскими и областными депутатами от Академгородка. У них свои коммуникации — помощники, приемные, соцсети — в которые можно и нужно включаться. Для начала нам нужно построить единое информационное поле, в котором не будет «начальства» и «населения», хозяев и гостей. Такой диалоговой площадки Академгородку сильно не хватает.

— А теперь представим, что ты — не организатор, а респондент  того виртуального соцопроса, который мы вообразили. Какими будут ответы Анастасии Близнюк по трем главным темам?

— Давай я буду отвечать по пунктам, чтобы не комкать.

—  Хорошо. Что тебя держит в Академгородке и что выталкивает из него?

— На первую часть вопроса я могу отвечать очень-очень долго со множеством подробностей. Я фанат и маньяк Академгородка, магнитов и якорей для меня здесь бесчисленное множество. А выталкивает — разочарование, ощущение бессилия и непонимания, которое приносит общение с отдельными принимающими решения лицами. Особенно в ситуациях, когда надеешься на поддержку в научных сферах — и вдруг наталкиваешься на недостаток понимания.  А мой «запасной аэродром» (о нет, я не хочу туда лететь!) — это тоже очень любимый Санкт-Петербург, где я могла бы устроить общественный музей, посвященный питерцам, уехавшим в новосибирский Академгородок.

— Какое, по-твоему, насыщение требуется академовским культурным точкам: как вновь создаваемым, так и в старых стенах?

— Об этом скажу не столько я, сколько творческие молодые люди, ищущие условия для самореализации и общения. Им нужны площадки, комьюнити-центры. Запрос от молодежи очевиден: она хочет проводить свои выставки, круглые столы и конференции, ставить свои спектакли и концерты. Для этого в Академгородке практически ничего нет: разве что «Точка кипения» в технопарке  с плохим звуком и ограничениями по тематике. И всё. Остальное — это «очаги культуры» для пассивных посетителей и закрытый (для посторонних, а сегодня вообще для всех) НГУ. Молодым нужны пространства свободы, где можно взять, например, и покрасить стену в ядовито-зеленый цвет. Им нужен лофт — пусть будет лофт. Главное — не брать за это деньги, как с коммерческой клиентуры, а понимать социальную значимость такой активности.

— В свое время шли разговоры о подобного рода перезагрузке ДК «Юность»…

— Не сочти меня за мистика, но место должно быть энергетически заряженным. Или созданным с нуля энтузиастами, или с хорошей историей: как говорится, намоленным. «Юность» — это традиционной формации дом культуры. Стены помнят, и ничего с этим не поделать. Туда заходила инициативная молодежь, начинала что-то творить — и через некоторое время остывала, опускала руки. Лидеры этой команды ушли и очень ярко проявили себя в организации «третьих мест» в Новосибирской области, оживили сельские библиотеки и дома культуры. Да, сегодня наблюдаются интересные движения по преобразованию советских ДК в современные коммьюнити-центры, но с «Юностью» этого пока не получается. Молодежный проект не взлетает, место не взлетает, потому что гений места — не всегда добрый гений. И название не помогает: стены задают атмосферу, настрой. С такой эзотерикой бесполезно бороться — можно только считаться.

— Ну и третья тема воображаемого опроса. Что бы ты изменила в среде обитания, в урбанистике? А что бы непременно оставила таким, как есть? Только давай не трогать очевидности (вроде неисчерпаемой проблемы уборки мусора) и того, что уже включено в программу «Академгородок 2.0».

— Хорошо, договорились. Начну с того, что согласно одной из теорий идентичности она начинается с ландшафта, с его субъективного определения. С ответов на простые вопросы типа «Академгородок для меня — это…..». Формируется набор мест-символов, образов-символов, которые потом становятся предметом анализа: почему именно они, что в них такого особенного и так далее. То есть, например, сначала большинство отметит некоторый «лес», а затем начнется конкретизация: нетронутые уголки дикой природы, включенность в нее жилой застройки, рукотворное озеленение?

Лично мне эстетически, визуально близка стилистика (не только ландшафтная) 1960-х годов. С одной стороны это мниимализм, с другой — свобода, дерзость, поиск. Мне кажется, что это культурный код Академгородка, переходящий из поколения в поколение. Поэтому для традиционного Академгородка, скажем,  версии 1.0, важно сохранение этой стилистики советского модернизма: в архитектуре, в ландшафтном дизайне. Если идти от противного, то эту стилистику разрушают современные облицовочные материалы, которыми отделаны здания нового комплекса НГУ, клиники Мешалкина, Управления делами СО РАН…

— Положим, угловое здание по Терешковой 30/ Морскому проспекту 2 всё же сохранило свою историческую форму и облик…

— Согласна, здесь новая облицовка смотрится не вопиюще. Но в целом все эти блестящие, зеркальные, кафелеподобные  материалы уместны в урбанистике greenfield, которая планируется на территориях развития Академгородка 2.0. Реновация исторической застройки — очень деликатная тема, поскольку сложившийся облик Академгородка должен оставаться неизменным, здесь нужны настоящие волшебники от архитектуры. И от дизайна: сегодня режет глаз разнобой в оформлении указателей, вывесок, входов и так далее. Нам требуется очень тонко простроенный дизайн-код в том же модернистско-минималистском ключе, который бы не разрушал, а, напротив, гармонизировал единый стиль Академгородка.  Замечу попутно, что только такой городок сохранит свою туристическую привлекательность: сегодня её подтверждает высокий спрос на экскурсии.

Но это, опять же, мой субъективный взгляд. Как респондент я могу оказаться в явном меньшинстве — первично именно общественное мнение, а не набор личных оценок и предпочтений. Та же самая реновация неприемлема по-московски, «сверху», когда в твой двор без спроса вторгаются экскаваторы и всё разрушается под новые «человейники». Такой подход скомпрометировал само слово «реновация». При этом строения прошлого века объективно ветшают, и снаружи эту ветхость проще заретушировать, чем изнутри. А людям хочется чистых, светлых квартир со свежим воздухом, высокими потолками и удобной планировкой независимо от площади.

— Спасибо, что помнишь про ситуацию опроса, продолжаем отвечать.

— Тут происходит некоторое раздвоение. Я выступаю в роли единичного респондента, но при этом понимаю, насколько Академгородок нуждается в city-team, в «команде развития». И это не пустые мечтания: к примеру, молодежная инициативная группа готовит предложения по дизайн-коду для главного архитектора Новосибирска Александра Ложкина. В тему реноваций со знаком плюс готовы включаться молодые градостроители и архитекторы. Есть энергетика позитивных изменений, есть новые лидеры и творцы: могу называть поименно, и список будет долгим. Но это какая-то параллельная вселенная  — а в более близкой реальности происходит точечная застройка зданиями, никак не связанными с историческим обликом Академгородка, да и элементарно друг с другом. Комплекс на проспекте Коптюга только ленивый не ругал, однако там дома хотя бы одинаковые и без диких облицовок, а в Нижней Зоне царит полный произвол застройщиков. Результат — уютный район первостроителей превратился в чайнатаун.

Относительно Верхней зоны как-то успокаивает ее охранный статус объекта культурного наследия/ достопримечательного места. Но у нас в стране не только плохие, но и хорошие законы уравновешиваются их дурным исполнением. Я очень опасаюсь, что желающие ловко найдут в этом статусе уязвимости, как в антивирусной защите. Впрочем, и другая крайность не лучше — ничего не трогать, не менять, не исправлять. С виду консервация, а по сути путь к упадку. Те же клещи расплодились в Академгородке и вокруг него потому, что массированная обработка (каковая проводилась в советское время) сменилась точечной, которая не дает эффекта для всей территории.

 

— Что из Академгородка ты бы перенесла в Академгородок 2.0, то есть на новые территории развития?

— Только общие принципы максимальной экологичности, гармонии с природой, комфорта, шаговой доступности. Об этом уже не раз высказывались инициаторы комплексных проектов типа Smart City.   На новых площадках где-то сохранились привлекательные для рекреации природные комплексы, а где-то чистое поле. Там могут вырастать озелененные островки чисто городской застройки: всё равно вблизи будут находиться леса, рощи, речки и озера.

Меня, правда, больше волнует трансляция на новые места не уровня комфорта, а каких-то внутренних ценностей, принципов, социальных норм, которые свойственны и даже специфичны для Академгородка: свободомыслия, интеллигентности, демократизма, открытости и обмена знаниями, совместного  досуга, взаимопомощи и так далее. Очень важно, чтобы на всех территориях Академгородка, традиционного и нового, царил дух самоорганизации и творчества: без него никакие велодорожки и зеленые зоны не дадут эффекта притяжения, с которого начинался наш разговор. Этот дух нельзя спустить директивой сверху, записать в стратегию, концепцию или программу — только транслировать в живом общении, в совместном творчестве и полезных делах.

Беседовал Андрей Соболевский

Фото автора (портрет), Михаила Тумайкина и Александры Федосеевой («Наука в Сибири»)

P.S. Накануне выхода этой публикации стало известно, что проект «Молодежная интегральная площадка новосибирского Академгородка» (руководитель Анастасия Германовна Безносова-Близнюк) выиграл президентский грант на сумму 498 292 рубля с планируемым софинансированием 899 926 рублей.

«Мы станем продолжать и развивать начатое:  проводить экскурсии, лекции, межпоколенческие встречи, организовывать квартирники, концерты, спектакли, но теперь у нас появится больше места, будет оборудование и помещения, в том числе  для выставок и сменных экспозиций, но главное — что мероприятия на этой площадке смогут проводить все желающие, — прокомментировала успех Анастасия Близнюк. —  Что же касается собственно музея, то нам стало крайне тесно в небольшой квартире, давно ставится вопрос об экспозиции большего размера, открытой для всех желающих (в первую очередь для молодёжи) и принимающая посетителей не по разовым частным запросам, а постоянно в рабочие часы — как будут работать все музеи по окончании антиэпидемических ограничений. В целом мы намерены сформировать единое, открытое для любых культурных инициатив пространство, где вся наша локальная идентичность сможет проявляться, концентрироваться, изучаться и транслироваться». 

 

 

В 1966 году для Академгородка специалистами Центрального Сибирского ботанического сада была разработана специальная «Генеральная схема лесопаркового устройства и озеленения Научного городка СО АН СССР». Специалисты предприняли масштабные меры по созданию лесопарков и сохранению существующих лесных экосистем. Для формирования ландшафтных групп — своеобразного ноу-хау научного городка — использовался широкий ассортимент местных и интродуцированных декоративных растений, всего более 130 видов деревьев и кустарников. За время выполнения генсхемы, в период 1960–1975 гг., было высажено более 200 тысяч деревьев и кустарников.

Позже, в 1988–1993 годы последовало продолжение: была реализована новая «Генеральная схема лесопаркового устройства, лесопользования и зеленого строительства в ННЦ СО РАН», также разработанная авторским коллективом ботсада. Иван Варфоломеевич Таран, руководивший в то время Лесозащитной опытной станцией (ЛОС) СО РАН, называл Академгородок уникальной лабораторией по изучению влияния рекреации на лесные сообщества. Даже в трудные 90-е годы институты СО РАН по заданию президиума Сибирского отделения продолжали исследовать зеленый фонд и ухаживать за ним в рамках «Экологической программы Новосибирского научного центра», инициированной академиком Валентином Афанасьевичем Коптюгом.

Растительный покров новосибирского Академгородка разнообразен. Все живые сообщества здесь находятся под влиянием антропогенного воздействия, где-то оно меньше, где-то становится критическим для выживания. К частично или сильно трансформированным природным экосистемам необходимо добавить ландшафтные группы, созданные специалистами во дворах, вдоль улиц и институтов. Недопущение экологической деградации и поддержание эстетических качеств растительного покрова Академгородка требовало внимания специалистов и немалых средств, чего с середины 90-х стало критически не хватать.

Официально было признано, что именно с этого времени годов зеленое хозяйство Академгородка стало приходить в упадок. Академик Игорь Федорович Жимулев в первой за 50 лет комплексной монографии о природе Академгородка констатировал, что в 90-е прекратила свое существование ЛОС, как следствие — прекратились не только посадки деревьев и кустарников, но и даже просто уход за территорией; происходило быстрое бесконтрольное зарастание верхней зоны, практически полностью созданной усилиями озеленителей, окружающие леса стали превращаться в свалки мусора. Перестали проводить удаление древесного сорняка — американского клена. Прекратили привлекать птиц и белок — новые искусственные гнездовья не вывешивали около 25 лет.

Структура зеленого фонда и состояние экосистем Академгородка сильно изменились, и не в лучшую сторону. Одна из главных причин — продолжающееся нарастание антропогенной нагрузки: людей, зданий, машин и собак стало больше. Правда, в организационном плане в последнее десятилетие наметились позитивные изменения — создано лесничество «Академическое», проведено лесоустройство городских лесов на землях в управлении СО РАН, работает постоянный подрядчик по уходным работам ООО «ЛОС». Но многие участки лесопарков и созданных ландшафтных групп остаются без внимания и требуют обновления и ухода. Сохранившиеся малопосещаемые локации  естественных лесных экосистем нуждаются в особом режиме охраны, а местами в экологической реставрации.

Причина такого плачевного состояния дел — не только хроническое недофинансирование, но и отсутствие современного научно обоснованного видения и четкого плана действий относительно того, что же необходимо делать сейчас в нашем городе-лесе. Подчеркну — для этого нужно ясно понимать, что мы имеем, куда движемся и куда хотим попасть, а сейчас такого комплексного понимания не наблюдается. Однако очевидно, что консервация ситуации в ее нынешнем состоянии приведет к плохому — к усилению процессов деградации и исчезновению уникального ландшафтного разнообразия Новосибирского научного центра.

Немаловажное условие, почти фантастика, я это признаю — обеспечить скоординированную работу всех заинтересованных сторон: и отдельных специалистов, и Управления делами СО РАН, и НГУ, и города, и регионального правительства, и общественных организаций и инициативных групп. Надо научиться тянуть телегу в одну сторону, в противном случае мы никуда не сдвинемся.

Академгородок усиливает свое значение как центр науки, образования и инноваций в стране: расширяется университет, растет технопарк, запускают новые корпуса и установки некоторые институты. Программа «Академгородок 2.0» предусматривает возведение новых объектов (в том числе класса mega science), масштабное дорожное, коммунальное, социальное развитие.  Как при этом не допустить усиления негативных тенденций и способствовать улучшению экологической и эстетической обстановки в Академгородке?

Как минимум, нужна локализация потоков людей, оптимизация тропиночной сети, введение участков «лес на отдыхе», выявление сохранившихся лесных экосистем, определение их статуса особой охраны, а если в целом — необходимо обособленное рассмотрение каждого участка зеленого фонда, его происхождения, состояния, перспектив, способов «лечения» и поддержания здоровья.

Системное решение — это обновление наших представлений о зеленом фонде с учетом истории вопроса, нового статуса Академгородка как достопримечательного места и современных знаний ландшафтной экологии и природоохранной биологии с дальнейшей разработкой плана действий. Пусть это будет новая генеральная схема лесопаркового устройства и озеленения научного городка, назвать документ можно как угодно. В любом случае разработчику, на мой взгляд, потребуется (список, конечно, не исчерпывающий):

А) провести классификацию и зонирование всех зеленых насаждений с точки зрения необходимости уходных работ и экологической реставрации;

Б) особое внимание уделить искусственно созданным ландшафтным группам вокруг институтов, вдоль улиц и внутри дворов, многие из них требуют обновления и реконструкции;

В) разработать план мониторинга видов-экзотов в лесопарках, а также порядок действий при разрастании агрессивных сорных видов, таких как американский клен, чистотел, борщевик Сосновского;

Г) предложить план биотехнических мероприятий для обеспечения биологической защиты лесопарков (ремизы, домики для птиц и летучих мышей);

Д) существенно расширить профильные лесохозяйственные структуры, вернуть в штат ЛОС или лесничества должность зоолога и обосновать необходимость ставки ландшафтного эколога;

Е) предусмотреть возможность участия активных жителей; добровольческие группы под руководством специалистов могут внести существенный вклад (и соответственно дать снижение затрат) в выполнение работ.

Немного отвлекусь в конце. В мире растет движение биофильных поселений. То есть люди специально переделывают свои города так, чтобы создать условия для дружелюбного существования рядом с собой дикой природы, растений и животных. Места, где это удается реализовать, становятся невероятно привлекательными и желанными. Сингапур, например. Человек не может жить без природы. Основателям Академгородка это как-то было понятно уже шестьдесят лет назад, поэтому мы сейчас и живем в лучшем месте на планете, без шуток.

Выпущенные в свет в 2007 и 2013 годах основательные проработки, наличие рядом людей, которые их писали, наша любовь к этому месту и наше желание видеть прекрасное будущее Академгородка дают нам шанс всё сделать правильно.

Автор — А.В. Дубынин, эколог, руководитель Открытой лаборатории природоохранной биологии

Фото автора, Михаила Тумайкина и Александры Федосеевой («Наука в Сибири»)