-
Не ждали
Обрушившееся на всё земное сообщество нашествие коронавируса и произошедшие в первые три месяца 2020 года глобальные изменения сложившегося образа жизни в ближайшее время станут (и уже стали) центром мировых дискуссий: философских, политических, исторических, экономических и гуманитарных. Мир внезапно стал иным и уже никогда не вернётся к прежнему состоянию с привычными взглядами на материальные и духовные ценности.
По сравнению с большинством европейских стран и США, Россия оказалась психологически лучше подготовленной к пандемии. Возможно, повлияло генетически передающееся потомкам воспитание старшего поколения, заложенное пионерскими лагерями, комсомольским энтузиазмом, партийной дисциплиной и учениями по гражданской обороне. Несомненно, здесь значительную роль сыграли и личные качества президента Владимира Путина, имеющего успешные навыки «точечных решений» и «ручного управления» страной. Что же касается сегодняшней картины мира в целом, то здесь радуют глаз (нет худа без добра) возникающие ростки консолидации и международной взаимопомощи. Конечно, свое слово еще скажет (как минимум должна сказать) ООН — единственный форум, ответственный за устойчивое развитие нашей цивилизации и потому обязанный осознавать опасности возможных новых пандемий, как естественного, так и искусственного (не обязательно целенаправленного) происхождения.
А ведь кажется, ничто ничего не предвещало. К рубежу 2010—2020 годов развитые и среднеразвитые страны достигли впечатляющего развития и научно-технического прогресса. Переполненные стадионы, концертные залы и фешенебельные отели, модные курорты, рестораны и массовый туризм свидетельствовали об очевидном благоденствии, а образом успешного человека стал активный «квалифицированный потребитель». Ученые постигали сокровенные тайны мироздания: от черных галактических дыр до элементарной частицы, которая должна стать последним кирпичиком в стандартной модели Вселенной. Суперкомпьютерные технологии и искусственный интеллект стимулировали цифровую экономику, роботизацию, интернет вещей и неограниченные контакты. Футурологи обещали в ближайшие десятилетия технологическую сингулярность с бесконечной энергетикой, чудодейственными новыми материалами, с вечной молодостью и почти что бессмертием… И вот в этом царстве эйфории появляется агрессивный коронавирус, который человечество встретило морально неготовым и технически безоружным. Экстравагантный английский премьер Борис Джонсон даже предложил «сдаться» вирусу и всем переболеть. Массовые средства экспресс-диагностики, антисептики и санитарное оборудование, аппараты поддержания жизнедеятельности и спасительные лекарства — где же они? Их отсутствие в количестве, необходимом для обеспечения национальной безопасности, можно объяснить (но не оправдать!) только тем, что Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) и вся медицинская наука, забывшие об исторических уроках, не только не смогли предсказать вспышку вирусной инфекции в 2020 году, но и не предусмотрели риски вызываемых ей драматических событий.
-
Богатырская застава
Если же перейти от «кто виноват?» к «что делать?», то здесь открывается необъятное поле для организационной деятельности и научных исследований. От эффективной менеджерской поддержки зависит многое, но самое важное — это «наука управлять наукой», как говорил последний президент Академии наук СССР Гурий Марчук. Здесь главное — стратегическое видение, установка приоритетов и взаимосвязей различных направлений. Генеральная линия — предсказание и обезвреживание новых пандемий — является беспрецедентной по своей сложности. Сравнимая по масштабам проблема стояла перед нашей страной в послевоенные 1950-е годы: обеспечить ядерный и ракетный щит для национальной безопасности в условиях нарастающей внешней угрозы. И эта задача была блестяще решена «тремя великими К»: Игорем Курчатовым (физик), Сергеем Королевым (конструктор) и Мстиславом Келдышем (математик), всесторонне поддержанными всесильным Лаврентием Берия.
Сейчас, безусловно, на главные роли выходят биологические и медицинские исследования в самых разных аспектах: фундаментальных, прикладных и технологических. И они должны стать локомотивом, катализатором для всех остальных научных дисциплин: физики, химии, материаловедения, нанотехнологий и так далее. Разумеется, здесь везде должна первенствовать математика в самом широком смысле этого слова: теоретическая, прикладная и вычислительная, программирование и информационные технологии, искусственный интеллект, распараллеливание алгоритмов и их отображение на архитектуру суперкомпьютеров, экспоненциально растущие мощности которых выводят на главенствующие позиции в моделировании всевозможных процессов и явлений, что многократно усиливает проникновение всех наук в инновационные решения.
Что касается России, уставшей от многолетних чиновничьих преобразований научных, университетских и общеобразовательных школ, то здесь необходимо в первую очередь достичь осознания, что управление наукой по всей цепочке, от проработки стратегий до конкретных организационных решений — это сугубо научная проблема, и решать ее должны ученые, уже почти 300 лет творчески объединенные Российской академией наук, юбилей которой мы собираемся отмечать в 2024 году.
Главная задача текущего момента — это, конечно, спасение людей, сокращение и уничтожение эпидемических очагов, возвращение к нормальной жизни. Однако требуется смотреть в будущее и понимать, что истории болезней, биологические пробы и сопутствующая информация — это бесценный экспериментальный материал, который должен стать достоянием формируемых баз знаний и натурных коллекций, столь необходимых для развития фундаментальной вирусологии. Непременное условие здесь — активное сотрудничество заинтересованных стран, которые должны создать надежную систему коллективной безопасности, наподобие функционирующей международной службы предупреждения о цунами. Разумеется, на научной основе должны создаваться и поддерживаться стратегические запасы фармакологических препаратов и медико-санитарного оборудования (наподобие того, как хранятся в мирное время склады армейского вооружения и стратегических запасов).
Давайте будем оптимистами. Российский народ успешно выдержит карантин (что означает по-французски и по-итальянски «сорок дней»), вынесет принудительную «самоизоляцию» и другие ограничения. Начнется возврат к созидательной жизни, но по-новому. Придется какое-то время реанимировать экономику, в значительной степени за счет Фонда национального благосостояния, предусмотрительно накопленного нашими финансистами в предыдущие годы. Но теперь посмотрим вперед и вспомним нашу главную цель — обеспечить в 2024 году технологический прорыв и войти в пятерку передовых стран. В Национальном проекте «Наука» прописаны цифровая экономика, робототехника, искусственный интеллект и исчерпывающий список приоритетных направлений исследований, а также предусмотрены комфортные условия работы для российских и зарубежных ученых. Неизбежно, в силу форс-мажорных обстоятельств, будут откорректированы сроки, но стратегические цели останутся. Вот тут-то и возникнут вопросы, которые фактически давно назрели («гладко было на бумаге, но…»). Дело в том, что российскую науку уже много лет тоже поражает вирус, сначала извне, а теперь проникает и вовнутрь. Персонального имени у него нет, это безликий враг, в совокупности представляющий катастрофически растущую армию чиновников, каждый из которых выполняет чьи-то указания, но к науке отношения не имеет и ни за что не отвечает. Здесь напрашивается аналогия с компьютерным вирусом, который внедряется через сеть, забирает ресурсы и выводит программную инфраструктуру из строя.
-
Играющие мальчики
Популяция чиновников чрезвычайно консолидирована и агрессивна. Они активно вводят важные должности, раздувают штаты делопроизводителей, повышают себе зарплаты, а в оправдание придумывают массу бюрократических занятий и наукометрических мероприятий: рейтинги, показатели публикационной активности и результативности научной деятельности, аттестации и градации институтов, бесконечные инструкции с приказами и отчеты, отчеты, отчеты… Основной массе ученых очевидно, что это бумаготворчество является не только бесполезным, но и вредительским. Хотя бы потому, что к руководству наукой такая деятельность никакого отношения не имеет. Более того, исторически сложившаяся стройная система управления «Президиум Академии — Отделения (отраслевые и макрорегиональные) — Объединенные ученые советы (ОУС) — академические институты» разрушена, а новая не создана. Штаба российской науки на сегодня нет, и регламентирование жизни институтов министерскими чиновниками — это нонсенс.
Удивительно, но это всё происходит при том обстоятельстве, что еще 30 лет назад наша Академия могла гордиться не только фундаментальными результатами, оборонными заказами, физическими мегаустановками и отечественными параллельными суперкомпьютерами, но и созданием уникального Сибирского отделения АН с крепкими опорными центрами в девяти регионах от Тюмени до Якутска, а также Дальневосточного и Уральского отделений АН СССР, при огромном международном и внутреннем авторитете наших ученых и их достижений в стране.
Поначалу вирус антинауки олицетворялся Федеральным агентством научных организаций (ФАНО). После бесславного и безрезультатного четырехлетнего существования оно было ликвидировано, но не уничтожено, поскольку внедрилось в новое Министерство науки и высшего образования, и картина принципиально не изменилась. У Академии отобрали программу фундаментальных исследований, и теперь в России таковой не существует. Фонды РФФИ и РНФ с их краткосрочными грантами ее никак не заменят, а Нацпроект «Наука» — это просто декларация о намерениях, но никак не организующая структура.
Позорным детищем ФАНО была кампания «по выполнению Указа Президента» о повышении зарплаты ученых до 200% от средней по региону. Здесь бюрократы с искусством наперсточников рапортовали о выполнении директивы, не истратив на повышение ни рубля. Научных сотрудников заставляли «добровольно-принудительно» переходить на долю ставки (например, на 0,5) с обещанием выплаты компенсации. В итоге человек получал денег столько же, но формально его зарплата (в расчете на целую ставку) значительно увеличивалась. Сделано это было хитро, без министерского распоряжения, за которое потом пришлось бы отвечать. Поразительно, что эта махинация до сих пор не разоблачена, хотя данные факты общеизвестны. Результатом оказалось резкое сокращение официальной численности ученых в институтах и по России в целом, о чем потом докладывала (как об опасной тенденции) на заседании правительства Татьяна Голикова. Будем надеяться, что новое руководство Минобрнауки и правительства страны в целом осознают губительность такого подход к науке.
-
Супрематический квадрат
Что касается насущных научных вызовов, то здесь, очевидно, мировое сообщество поднимет на новый фундаментальный уровень вирусологию и эпидемиологию. Удивительно, что это не было сделано раньше, при общем активном развитии биологических и медицинских наук в последние десятилетия (гром не грянет — мужик не перекрестится). Проблема перед учеными стоит глобальная — создать гибкий биологический щит перед будущими эпидемиями. В этом мегапроекте есть место и химикам, и физикам, и материаловедам, и приборостроителям, и многим другим. Снова выскажусь о роли математики, опять же в самом широком смысле — в эпоху суперкомпьютеров, больших данных и машинного обучения реализующей свою гуманитарную миссию через предсказательное моделирование и системы принятия решений, которые ориентированы на проблемы, немыслимые еще десять лет назад. Известно, что уровень прогресса в любой отрасли зависит от степени ее математизации, и даже прошлый XX век дает тому немало примеров.
Подчеркну, что ключевая роль в будущих успехах принадлежит программному обеспечению нового поколения, которое через одушевленное компьютерное «железо» насытит все науки и технологии синергетикой знаний, наподобие кровеносной или лимфатической системам. И для этого в России необходимо создать индустрию наукоемкого программирования, благо мы еще имеем здесь научно-образовательные школы. Недаром Санкт-Петербургский университет ИТМО регулярно выигрывает мировые чемпионаты по программированию, не случайно Владимир Путин противопоставляет американскому миллиардеру-инноватору Илону Маску не кого-нибудь, а программиста Евгения Касперского, мирового лидера по информационной безопасности. Огромный международный авторитет имеет новосибирская школа по вычислительно-информационным технологиям, заложенная академиками Андреем Ершовым, Гурием Марчуком и Николаем Яненко. Неспроста здесь, в Академгородке, открывают филиалы такие суперкомпьютерные гиганты, как Intel и Huawei. И тот факт, что в транснациональных компаниях MicroSoft, Google и многих других работает огромное количество русских специалистов, только подтверждает истину: «Если страна не может прокормить свою науку, она будет кормить чужую».
У нас далеко не все в управленческих структурах понимают, что проблема стоит очень остро, и без ее решения не будет ни российского технологического прорыва, ни вхождения в когорту передовых держав, ни внутреннего социального прогресса. При этом добавлю, что мировой программный рынок бурно растет и уже сопоставим с нефтяным по объему продаж (особенно в условиях сегодняшнего падения цен на энергоносители). Российские таланты могут на этом направлении внести достойный вклад в ВВП страны, надо только им помочь.
Да, в рамках Сибирского отделения РАН предпринимаются усилия по развитию математического и супервычислительного направлений: организован международный математический центр на базе Института математики им. С.Л. Соболева и НГУ, продвигается проект Сибирского национального центра высокопроизводительных вычислений, обработки и хранения данных (СНЦ ВВОД), Институт вычислительных технологий СО РАН недавно получил статус Федерального исследовательского центра. В условиях коронавирусной пандемии Сибирское отделение РАН смело экспериментирует с новыми форматами мобилизации научных и технологических компетенций. Уже работают межведомственная рабочая группа (МРГ) по борьбе с островирусными инфекциями и Центр компетенций «Антивирус», с этой же целью заключено тройственное соглашение СО РАН, МГУ и «Вектора».
Ученые кооперируются и «по горизонтали»: по инициативе академика Искандера Тайманова начал работу еженедельный международный онлайн-семинар, объединивший, прежде всего, математиков и специалистов в IT-области. Об этом начинании недавно рассказал мой коллега член-корреспондент РАН Сергей Кабанихин. Но локальные прорывы не отменяют резко нарастающей потребности в изменении научной политики на национальном уровне, а для начала — ее обоснованного формирования с привлечением академического сообщества.
Как известно, кадры решают всё. На повестке дня — и принципы подготовки современных ученых, и поднятие общего престижа и востребованности науки в стране. Одна из болезненных российских проблем — отток молодых талантов за рубеж и потребность, наоборот, начать возвращать на Родину нашу научную диаспору, которая представляет огромный интеллектуальный потенциал. Рецепты для этого общеизвестны, нужно только принять необходимые решения по развитию творческого и социального роста ученых. Здесь и поддержка представительного участия в зарубежных конференциях с регулярным международным сотрудничеством, и обеспечение свободного доступа к научной иностранной литературе, и организация академической мобильности молодежи, и широкие обмены студентами, аспирантами и стажерами. Очень важно сейчас активно привлекать зарубежных специалистов, о чем убедительно свидетельствует исторический опыт России (достаточно вспомнить великого Леонарда Эйлера, имя которого носит Математический институт в Петербурге).
От осуществляемых в этом направлении первых пробных шагов необходимо переходить к широкой практике, чтобы восполнить урон, который понесла наша наука за последние три десятилетия. Надо пытливо искать новые формы вовлечения ведущих иностранных ученых в наш научно-образовательный процесс. Необходимо восстановить традиционные и создавать новые перспективные контакты российских академических и университетских школ со странами ближнего зарубежья: они (за исключением Прибалтики) до сих пор традиционно ориентированы на Россию.
Конечно, в данном вопросе большое будущее за технологиями удаленного делового и творческого взаимодействия, а также дистанционного обучения. За последние недели в мире эти практики вынужденно актуализировались, но по большому счету они давно назрели и во многих странах активно продвигались. Безусловно, скоро мы увидим и неожиданные технические решения, и научно-организационные методологии, и новые когнитивно-психологические подходы, которые разительно изменят формы человеческих коммуникаций (как это когда-то сделали интернет и смартфон).
Главное последствие пандемии, с которой надо бороться современными научными методами — это кризис мировой и национальных экономик. Уже давно идут международные конгрессы по устойчивому развитию, но протекают они в основном в политико-энергетической плоскости, а теперь, по-видимому, настает время формирования госзаказов для национальных научных школ и транснациональных коллабораций по созданию глобальных и региональных экономико-математических моделей, в которых должны быть заложены и производственно-рыночные отношения, и социальные, и демографические, и природно-климатические, и другие возможные и невозможные, казалось бы, обстоятельства. Сопутствующих научных сверхзадач несть числа, и надо лишь мобилизоваться на их постановку и реализацию. Конечно, помимо креативности и широкого системного взгляда на стоящие междисциплинарные проблемы, здесь требуется вера в конечный успех и «длинная воля» для его достижения.
Человечество — большая семья, это подтвердят космонавты, видевшие нашу Землю из иллюминатора. Но, как говорится, в семье не без урода, и извечная борьба добра со злом отнюдь не отошла в отдаленное прошлое, эта полярность вовсе не размылась — скорее обострилась. Поэтому облик нашего будущего определяется не в последнюю очередь гуманитарными факторами. Как мы сможем осуществить симбиоз массы противоречий: межгосударственных, классовых, национальных, религиозных, политических и так далее — от этого зависит завтрашняя картина мира, определяемого как период четвертого индустриального уклада. Здесь ждут ответа свои глобальные вызовы, но уже в других науках и смыслах — философии, социологии, этики и морали. Успехи или провалы в поисках глобальных стратегий развития пути определят, придем мы гармонии или к антиутопии.
Фото Юлии Поздняковой («Наука в Сибири»), Михаила Тумайкина и из открытых источников