Академии без академиков
Первое и самое главное: в Японии отсутствует привычный для нас пиетет по отношению к самому словосочетанию «Академия Наук» в силу отсутствия такового понятия в отношении исследовательской деятельности. Хотя «Академия» как название или часть названия какой-либо организации встречается очень часто — это может быть «академия танца имярек» (частный балетный кружок или маленькая студия — в одной из таких «академий» несколько лет занималась хореографией моя старшая дочь), «языковая академия» (районные курсы по изучению иностранных языков), подготовительные курсы для поступления в вузы, и т.д. и т.п.
При этом в Японии нет ничего, подобного российскому званию «академик», как нет и единой Академии Наук либо приравненной к ней общенациональной исследовательской организации. Среди японских учёных, разумеется, есть отдельные выдающиеся исследователи, имеющие почётное звание членов зарубежных академий, включая РАН (с одним из них, историком, профессором Ёсикадзу Накамура, я имею честь быть знакомым), но этим всё и ограничивается. Те, кто является почётными членами иностранных академий, носят это звание с большой гордостью, обязательно указывают его в своих биографических справках и других документах, рассчитанных в основном на зарубежных партнеров.
Соответственно термин «Академическая наука» в российском понимании в Японии также отсутствует, ибо здесь нет (точнее есть, но очень мало) научных учреждений большого масштаба, за исключением специальных исследовательских подразделений при крупных корпорациях (иногда весьма значительных по своим объемам и предоставленному финансированию), но это, как правило, уже не фундаментальная, а прикладная наука. Главные научные силы сосредоточены в вузах (так называемая «университетская наука»), ибо независимых научных институтов в стране нет. И это порождает определённые проблемы, ибо при таком подходе наука сплошь и рядом развивается по остаточному принципу: практический каждый японский учёный является прежде всего преподавателем вуза, где он обязан вести определённые лекционные и семинарские курсы, часовая норма которых варьируется в зависимости от юридического статуса вуза (частный, государственный или муниципальный), однако обязательным минимумом считается наличие пяти пар (10 академических часов) в неделю.
Токийский университет Аояма Гакуин, где работает автор
Становясь деканом, проректором или ректором (все эти должности, как и позиция заведующего кафедрой — выборные), профессор имеет право сократить количество своих учебных часов до определенного минимума, но полностью избавиться от них нельзя. К тому же срок пребывания на указанных постах ограничен, как правило, максимум двумя сроками по два года каждый, после чего человек возвращается на своё прежнее место на том факультете, где работал до избрания на вышестоящий пост. Ситуация с «вечным пребыванием» в должности ректора или декана в течение десятилетий, как это имеет место в России — например, в НГУ или МГУ — в Японии невозможна в принципе. Кроме того, каждый сотрудник университета имеет определённые общественные функции, состоит в различных комитетах, комиссиях и т.д., причём с возрастом и соответствующим ему карьерным ростом человека число этих обязанностей только возрастает. Вся эта околопрофессиональная деятельность, будучи равномерно распределяемой в течение всего учебного года, отнимает очень много физического времени.
Немного о мотивациях
Ежегодно все штатные преподаватели вузов получают определенную фиксированную сумму (помимо ежемесячного основного оклада) на проведение текущих исследований по своей теме. Размер этой суммы не зависит от конкретной тематики исследований и определяется руководством университета раз и навсегда отдельно для каждой специальности. При этом, разумеется, суммы, выделяемые представителям естественных и точных наук, в разы превосходят исследовательский бюджет их гуманитарных коллег. Следует отметить, что в последнее время данные затраты стали в ряде вузов урезаться в связи с общим ухудшением ситуации в экономике и сокращением бюджета университетов. На эти деньги покупаются книги, другие необходимые материалы, на них учёные ездят в командировки, из них платят членские взносы в научные ассоциации (которые и существуют в основном на эти взносы, при полном отсутствии господдержки). Поэтому уход на пенсию, как правило, означает выпадение учёного из активной научной деятельности, вне зависимости от реального потенциала каждого конкретного человека.
Без общенациональных академических институтов в Японии отсутствуют и выпускаемые ими издания соответствующего уровня и охвата, поэтому каждая научная ассоциация печатает свой вестник, журнал, сборники статей и т.д., но попадают они в руки только членам соответствующего сообщества, так как издаются на собираемые членские взносы. И для того, чтобы быть в курсе работы коллег и иметь доступ к новейшей информации, исследователю необходимо состоять одновременно в нескольких научных ассоциациях (как правило, в среднем в 3-4-х), платить там требуемые взносы и выполнять некоторые обязанности. Учёные имеют право также подавать заявки на получение исследовательских грантов в Министерство образования и науки Японии; гранты обычно даются на период от одного до трёх (реже четырёх) лет, могут быть как индивидуальными, так и групповыми. Именно благодаря таким грантам выходит большинство сборников статей по гуманитарным проблемам, поскольку издание итогового сборника научных публикаций рассматривается как одна из основных целей получения гранта.
Университет Васэда (Токио)
Следует отметить особо, что всё это касается исключительно штатных преподавателей-исследователей (или наоборот) и не распространяется на так называемых «почасовиков», то есть преподавателей, которые не имеют постоянной позиции в каком-либо университете и вынуждены вести занятия параллельно в нескольких вузах, имея при этом гораздо меньшие заработки, нежели «штатники». Однако именно они составляют основной преподавательский контингент в японских университетах, их общее число в разы превышает число штатных преподавателей. При этом «почасовики» также обязаны вести какую-либо исследовательскую деятельность, так как наличие заметных (и замеченных!) публикаций является главным условием того, что рано или поздно удача им улыбнется, и они получат где-нибудь заветное место штатного преподавателя со всеми положенными ему преференциями: личным кабинетом, регулярной зарплатой, ежегодным премиальным бонусом, исследовательскими деньгами, правом на получение государственного гранта и пенсионными отчислениями к старости. Они также имеют право состоять в научных обществах и ассоциациях, выступать там с докладами и так далее, хотя в материальном отношении для них это представляет гораздо более ощутимую нагрузку, чем для штатных преподавателей.
Асинхронные календари
Ещё одна важная деталь: рабочие циклы в Японии отличаются от российских, и это необходимо учитывать в планировании любых контактов. Японский учебный год начинается в апреле, первый семестр завершается в начале августа, второй стартует в середине или конце сентября, а заканчивается в конце февраля. Таким образом, наиболее свободными с точки зрения зарубежных командировок и участия в международных конференциях и прочих мероприятиях остаются март, август и первая половина сентября.
Всё это не очень удобно с точки зрения российской стороны, хотя март видится вполне компромиссным вариантом, но есть и другая проблема: выбор конкретного графика проведения мероприятий. По совершенно непонятной для зарубежных коллег причине абсолютно ВСЕ конференции, конгрессы, симпозиумы, различные форумы и т.д. в России ВСЕГДА начинаются посередине рабочей недели, как правило захватывая два или три дня по типу: вторник- среда, среда-четверг, четверг-пятница, и НИКОГДА не проводятся в выходные или праздничные дни, в то время как в Японии всё происходит «с точностью до наоборот».
Рассадка японских студентов в аудиториях до пандемии была очень плотной
Как уже отмечалось выше, абсолютно все японские учёные в первую очередь являются штатными преподавателями вузов, и пропускать учебные дни им невозможно. Если же ситуация требует этого во что бы то ни стало, то пропущенные часы необходимо потом отрабатывать, проводя лекции и семинары в отдельные дни и часы, которые необходимо предварительно согласовывать с расписанием студентов. Заменять друг друга коллегам запрещено законом, так что ситуация, классическая для СССР и России, когда один профессор может подменить другого в сетке часов или провести «пары» за коллегу, здесь невозможна в принципе. Кроме того, существует объективная проблема расстояний и разницы часовых поясов; например, чтобы участвовать в даже новосибирской конференции во вторник, необходимо вылететь самолетом из Токио в воскресенье, при этом возвращение на работу может состояться лишь через сутки после вылета обратным рейсом — то есть для двухдневного участия требуется отсутствие на рабочем месте в течение полной недели.
Категорическое нежелание российской стороны проводить какие-либо мероприятия по субботам и воскресеньям, а также в период каникул (которые в России по прежнему очень длинные) или праздников сводит возможности продуктивного обмена к минимуму. В итоге получается следующее: в подавляющем большинстве случаев японские участники научных форумов, проходящих в России — на деле лишь более или менее бодрые пенсионеры. Как правило, это ученые с достаточно громкими именами и значительными прошлыми заслугами, но без реального веса в текущих вопросах и, что важнее, без каких-либо реальных возможностей на принятие решений, заключения соглашений и так далее.
Надеюсь, что всё выше написанное прочитает хотя бы часть руководителей международных отделов НГУ и других университетов, научных институтов, ассоциаций и фондов России — то есть функционеров, которые верстают проекты графиков проведения международных мероприятий и несут их на согласование своему руководству. Япония — одна из ведущих научных держав мира и безусловный лидер в области технологического трансфера, а значит, кардинальное расширение контактов с её университетами однозначно пойдет нашей стране (и, в частности, Академгородку) на благо.
Фото автора и из открытых источников