На  выездном  заседании Общественного совета при министерстве экономического развития Новосибирской области обсуждалась идея масштабного выставочного центра как нового проекта «Академгородка 2.0». Инициатор — директор Международного научного центра СО РАН по проблемам трансграничных взаимодействий в Северной и Северо-Восточной Азии доктор экономических наук Вячеслав Евгеньевич Селивёрстов. Минувшей осенью он участвовал в конференции в китайском городе Хух-Хото. «Это столица автономного района Внутренняя Монголия КНР, региона обширного, богатого природными ресурсами, но по китайским меркам относительно малонаселенного, — напомнил ученый. — И что же? Здесь в едином комплексе построили два грандиозных, современных и очень креативных музея — Музей Внутренней Монголии и Музей науки и технологии. В них представлены экспонаты в диапазоне от реплик скелетов динозавров высотой с трехэтажный дом до макета космического корабля “Шэньчжоу” в натуральную величину».

Музей Внутренней Монголии занимает площадь 64 тысяч квадратных метров, из которых 15 тысяч отведено под выставочные залы (пропорция вполне нормальная для музейного дела). Он оснащен передовым оборудованием и технологиями, состоит из собственно экспозиций, хранилища культурных реликвий и запасников, зоны обслуживания посетителей, деловой и исследовательской зоны, многофункционального зала.

Заметим, Хух-Хото — не наукоград, не технополис наподобие Шэньчженя или Чаньчуня. Это просто региональный центр, где политическая воля руководства нацелена на образование и просвещение граждан независимо от их численности и национальной принадлежности. А много ли в России подобных музеев — крупных, серьезных, современных, мультидисциплинарных?  По пальцам пересчитать, в Сибири реально ни одного. А наш гигантский макрорегион, не только ресурсо-, но и наукоемкий,  более чем достоин собственного экспозиционного комплекса.

Тем более что сегодня к тому назрели все предпосылки. Это и геополитический «поворот на Восток» (включая Среднюю и Центральную Азию), и осознанная на самом-самом верху острая необходимость пропаганды научных знаний и научного труда, и преодоление попыток международной изоляции российской науки, и много чего еще. А где в Сибири, если не в Новосибирске? Аксиоматично: здесь крупнейший за Уралом научный центр, причем именно такой, каким мыслится музей — междисциплинарный, развивающийся, технологически ориентированный. Здесь — Сибирское отделение РАН и организации под его эгидой. Как сказал один из руководителей СО РАН, «у нас отобрали институты, но никто не способен отнять ответственность за состояние науки». Здесь — НГУ, третий (а по ряду показателей и второй) университет России. Аналогичную, если не лучшую позицию в национальных рейтингах занимает Академпарк. И все они способны показать «товар лицом» — научные открытия, достижения и эффекты, передовые разработки и технологии.

А кому показать? Далеко не только жителям крупнейшего муниципалитета России с его де-факто почти двумя миллионами населения. Новосибирск — только не удивляйтесь! — становится одним из крупнейших туристических городов страны. По развитию турбизнеса Новосибирская область — в первой российской десятке и на первом месте в Сибирском федеральном округе. Только чудесный наш зоопарк в минувшем году посетило около  полутора миллиона человек! При этом усиливается направление научного и научно-познавательного туризма. На его пути масса трудностей со всех сторон: и туроператоров, и институтов/лабораторий, и самих граждан, для которых максимальная научность — это планетарий и всё тот же зоопарк. Однако научный туризм — не что иное,  как государственная политика. «Партия сказала — надо!», по-советски выражаясь. Пишутся программы и дорожные карты, создаются структуры, разыгрываются гранты. А Новосибирская область ожидаемо становится одним из пилотных регионов России по этому направлению.

Но где и как показать? Вот с этим проблема. В Академгородке работает небольшой Выставочный центр СО РАН,  научные музеи Института археологии и этнографии и Института геологии и минералогии им.В.С. Соболева СО РАН, еще несколько музеев поменьше.  Ни в один просто так, с улицы, не зайдешь. Только по предварительной записи и группами. И в рабочее время — если не фестиваль, Дни науки и тому подобное. «Они создавались на полупрофессиональной основе сотрудниками базовых институтов и президиума СО РАН, — отметил Вячеслав Селивёрстов. — Труд этих подвижников формирования имиджа Академгородка заслуживает самой высокой оценки, но современные технологии и возможности выставочно-презентационной деятельности требуют новых подходов, механизмов и компетенций».  Да и остановиться туристу в Академгородке почти негде. Морально и физически устаревшая гостиница СО РАН «Золотая долина» почти постоянно заполнена. Второй отель — Park Wood Hotel — на расстоянии вытянутой руки от морга и похоронных учреждений, то еще соседство. Да и с общепитом у нас не очень богато (если не считать кофеен вдоль Морского проспекта).

Исходя изо всего сказанного выше, Вячеслав Селивёрстов вынес на обсуждение идею «научного Диснейленда» — единого научно-образовательно-досугового комплекса как нового флагманского проекта программы «Академгородок 2.0». «По масштабам он должен быть сравним, как минимум, с кампусом НГУ», — убежден спикер. Проект с рабочим названием «Международный научно-технический экспоцентр» (МНТЭЦ), каким его представил В.Е. Селивёрстов, видится сочетающим уже действующие и создаваемые с нуля структуры и делится на четыре кластера. Музейно-экспозиционный кластер состоит из двух крупных музеев: Истории, археологии и природы Сибири (как вариант — Северной Азии), интегрирующий и сильно дополняющий действующие институтские, и Российско-китайский (вероятно) музей науки и техники. Кластер обучения и детско-юношеского творчества также объединил бы разобщенные действующие клубы и прирос бы современным Залом игр и виртуальной реальности «Познаём мир». Гостинично-рекреационный кластер предполагает новый конгресс-отель и другие точки гостеприимства вплоть до дискотеки на любой вкус и возраст.

Наконец, форумный кластер может состоять из открытых летних площадок, а главное — нового специализированного конгресс-центра в Академгородке. «Здесь можно проводить не только крупные международные форумы, но и, например, специализированные мероприятия “Технопрома”, — считает Вячеслав Селивёрстов. — Не секрет, что в новосибирском Экспоцентре на Станционной всем и вся заправляют столичные идеологи и организаторы, а ученые СО РАН как бы “сидят на приставных стульях”, отодвинутые на периферию».

Инициатор проекта подчеркнул, что два направления деятельности МНТЭЦ (пропаганда научных  достижений институтов СО РАН и приобщение детей и молодежи к науке) логично взаимодополняют друг друга. «Включение кластера детско-юношеского творчества в данный проект — одна из важных новых идей, и это отвечает вызовам времени, ведь сегодня воспитание нового поколения становится важнейшим стратегическим приоритетом России», — убежден Вячеслав Евгеньевич.

 В 2018 г. в рамках конкурса проектов «Академгородка 2.0» был предложен проект «Открывариум» для вовлечения в науку детей и молодежи. Однако по ряду причин он не «взлетел».  «В то же время, — подчеркнул В.Е. Селиверстов,  — нам очень нужна работа с детьми,  начиная буквально с первых классов, и не только через систему их патриотического воспитания, но и в формате приобщения к творчеству, к науке, к креативности. И это нужно делать не в форме скучных уроков, а интересно, познавательно,  с учетом современных игровых возможностей».

Организационно МНТЭЦ выглядит как крупная сложная многопрофильная структура — с попечительским советом, советом директоров и управляющей компанией. Основное строение музейного комплекса предложено разместить в Верхней зоне Академгородка, в шаговой доступности от институтов и гипотетической новой гостиницы. Стоимость музейно-просветительского мегапроекта очень вариативна, как и модели его реализации: В. Селивёрстов считает, что обозначать какие-либо цифры преждевременно. Ресурсное обеспечение видится государственно-частным, с привлечением возможностей не только и не столько государственного бюджета (хотя проект однозначно претендует на национальный масштаб и сравним, как минимум, с сочинским «Сириусом»), а, прежде всего, крупных госкорпораций — Росатома, Ростеха, Роскосмоса и других. Определенные возможности, как считает спикер, заложены в сотрудничестве с Китаем — поэтому и рассматриваются совместные научно-технологические экспозиции.

Видит Вячеслав Евгеньевич и многие риски проекта, о которых говорит вполне открыто. На первом месте стоит риск ресурсный: с учетом внешнеполитической и внутриэкономической обстановки говорить о десятках бюджетных миллиардов, прямо скажем, сложновато. Но, во-первых, проект МНТЭЦ может быть реализован за счет государственно-частного партнерства. Увидев выдающийся пример в Хух-Хото, В. Селивёрстов считает нужным проработать возможности привлечения китайских инвестиций под определенные обязательства — например, организации в рамках МНТЭЦ крупной экспозиции КНР. Что же до российских госбюджетных возможностей, то это вопрос политической воли.  Докладчик напомнил:  «Строительство Новосибирского государственного театра оперы и балета осуществлялось в трудных условиях военного времени, и театр был открыт 12 мая 1945 года».

Обсуждался и «девелоперский риск», связанный с ориентацией застройщиков и других внешних операторов на получение максимальной прибыли от вхождения в проект. Но МНТЭЦ ориентирован, прежде всего, на достижение высокой социальной и научной эффективности, и партнеры должны быть выбраны соответствующие. Наконец, предвидится неоднократно уже случавшееся в Академгородке противодействие проекту со стороны агрессивной части местного «зеленого» сообщества. Однако даже в Верхней зоне есть пустующие площадки, на которых практически ничего не нужно вырубать.

Кстати, одна из самых активных дискуссий состоялась вокруг локации МНТЭЦ. Почему именно Верхняя зона? Представители Академпарка напомнили о своей площадке к югу от «гусей» — в одном из вариантов застройки этого участка, кстати, присутствует гостиница. Также возникла идея «прописать» МНТЭЦ в новом микрорайоне с рабочим названием СмартСити между Нижней Ельцовкой и наукоградом Кольцово.

Для дебютного обсуждения проект МНТЭЦ проработан более чем детально: кроме площадок, на слайдах В. Селивёрстова присутствовали и скрупулезно прописанная оргструктура, и даже названия отдельных экспозиций. При этом инициатор понимает, что сценарий реализации  замысла очень вариативен, и на пути к закладке фундаментов нужно будет проходить множество ситуационных развилок, а также договариваться и передоговариваться со всеми сегодняшними акторами экспозиционно-просветительской деятельности в Академгородке и за его пределами.  «Сегодня у нас первая попытка внесения идеи в публичную плоскость», — подчеркнул Вячеслав Евгеньевич. Он предполагает дальнейшие обсуждения на заседаниях президиума СО РАН и коордсовета программы «Академгородок 2.0», и при условии их одобрения — дальнейшие проработки и контакты.

Андрей Соболевский

Фото автора, Вячеслава Селивёрстова и из открытых источников

На фото анонса — Шэньчженьский музей науки и технологии

Археологические раскопки кургана № 51 саргатской культуры раннего железного века на могильнике «Усть-Тартасские курганы» (Венгеровский район Новосибирской области) проходили под руководством заместителя директора по науке Института археологии и этнографии СО РАН академика Вячеслава Молодина и доцента кафедры археологии и этнографии Гуманитарного института Новосибирского государственного университета, доктора исторических наук Людмилы Мыльниковой. Раскопки проводились ручным способом без использования техники.

Впервые для сибирского региона был исследован курган саргатской культуры раннего железного века с многочисленными неграблеными погребениями, для которых получен статистически значимый набор радиоуглеродных дат и календарных возрастов, а также результатов анализа стабильных изотопов, выявивший особенности образа жизни усопших и хронологии погребений. По количеству выявленных погребений, погребальному обряду и сопроводительному инвентарю обследуемый курган был отнесен учеными к разряду элитных объектов.

― Мы исследовали 22 погребения. Все они снабжены наборами сопроводительного инвентаря: женщины в большинстве случаев ― тремя сосудами, мужчины –― двумя. И те, и другие, кроме разнообразного набора изделий, имели однолезвийный железный нож. В мужских захоронениях встречались железные и костяные наконечники стрел и пряжки. Женщины из трех захоронений были похоронены в меховых или матерчатых шапочках, расшитых разноцветными бусинами и бисером, в том числе сделанными из стекла. В отдельных случаях даже удалось выявить тончайшие серебряные нити и шнурочки, на которых эти изящные подвески крепились к головным уборам. Еще одной интересной особенностью данных головных уборов явились ряды фигурных бронзовых бляшек, горизонтально нашитых в один ряд на лобной части головного убора. Бляшки имели индивидуальную форму для каждой женщины. В одном погребении помимо двух крупных округлых бронзовых бляшек находились ещё две золотые, украшенные выдавленным пуансоном декором. Также нами были найдены редкие изделия, например, шейная бронзовая гривна и костяная подвеска с изображением кабана. Примечательно, что некоторые из найденных изделий изготовлены по технологиям, не практиковавшимся в нашем регионе в то время. Это подчеркивает высокий статус погребенных, ― рассказала Людмила Мыльникова.

Ученые отметили интересную особенность построения сакрального пространства кургана ― наложение некоторых могильных ям друг на друга. Это дало им возможность построить относительную хронологию объекта, которая позднее была подтверждена радиоуглеродным методом.

Сотрудники Центра коллективного пользования «Ускорительная масс-спектрометрия НГУ-ННЦ» радиоуглеродным методом произвели датирование 17 костных фрагментов. Статистическую обработку полученных результатов выполнил сотрудник Института интеллектуальной робототехники НГУ Петр Меньшанов, анализ стабильных изотопов (δ13C и δ15N) в коллагене костных фрагментов проводили в лаборатории изотопных исследований ИАЭТ СО РАН.

В результате исследований выяснилось, что для всех захоронений памятника характерна небольшая величина вариации значений изотопных сдвигов, свидетельствующая в пользу однотипности диеты у захороненных на территории памятника, а также в пользу короткого временного промежутка, в который жили представители этой культуры. Небольшие различия в уровне изотопных сдвигов между мужчинами и женщинами на протяжении второй фазы существования памятника позволяют предположить некоторое преобладание в рационе женщин белковой пищи по сравнению с мужчинами, по-видимому в результате большей стабильности богатого белком рациона и более оседлого образа жизни женщин рядом с богатой рыбой рекой в сравнении с мужчинами.

Для справки:

Саргатская культура ― культура раннего железного века, относится к культурам скифского круга. Ее население занимало огромную территорию между Ишимом и средним Иртышом, а возможно, простиралась чуть ли не до берегов Оби. Существовала более тысячи лет: ученые датируют культуру VII-V вв. до н.э. ― III-V вв. н.э.

Археологическая работа проводилась в рамках проекта РНФ № 22-18-00012 «Элитные курганы саргатской культуры раннего железного века в Обь-Иртышской лесостепи (Новосибирская область)». Радиоуглеродное датирование выполнено при поддержке проекта программы «Приоритет-2030». 

 

Сразу две оговорки: во-первых, мой личный опыт весьма ограничен географически и этнографически, поскольку он распространяется главным образом на японцев, отчасти на корейцев, и лишь в малой степени на китайцев.  Во-вторых, предлагаемый текст составлен безотносительно ковидной ситуации: эпидемии приходят и уходят, проблемы остаются.

Имидж — всё

Первое и самое главное условие, которым руководствуется администрация японского вуза при выборе зарубежного партнёра — это устойчивый с точки зрения масс (то есть всего населения Японии) имидж страны, где расположен университет, а также степень политической близости с этой страной на официальном уровне. Никакая информация об общем высоком уровне преступности в США, об опасностях, поджидающих иностранного студента или туриста на улицах Нью-Йорка, Чикаго или Лос-Анджелеса, никакие повторяющиеся практически ежемесячно случаи множественных убийств в результате перестрелки в кампусах американских университетов и школах— всё это не может и ещё долго не сможет остановить рост числа желающих поехать в Америку на учёбу, стажировку, на хоумстей (проживание в семьях) и так далее.

Причина проста: тотальная «промывка мозгов» на всех уровнях, от государственного до бытового, для чего подключены самые разнообразные источники и способы подачи информации, начиная с введения много лет назад английского языка (разумеется, в версии American English) в качестве обязательного для изучения в школах и вузах со статусом «первого иностранного». Все прочие языки, как-то французский, немецкий, испанский, китайский, русский и корейский (именно в такой последовательности по степени  популярности), — проходят по категории «второй иностранный язык».

Учащихся ориентируют также через множество теле- и радиопередач в рамках учебных программ, через всевозможную рекламу изучения английского в стране его повседневного применения (здесь по-прежнему также лидируют США, но их успешно теснят более дешёвые с точки зрения проживания и вполне англоязычные Австралия, Новая Зеландия и Канада); задействованы также пресса, интернет-ресурсы, отзывы разного рода «деятелей культуры» и просто медийных celebrities. Следует учесть, что в Японии как нигде в мире высок уровень доверия населения к информации, передаваемой официальными источниками. По данным регулярно проводимых соцопросов, свыше 80% избирателей свои политические предпочтения формируют на основе той информации, которую им предоставляет чтение ежедневных газет и просмотр теленовостей. При этом позиция японских медиа в отношении США и других англоязычных стран остается стабильно положительной (чего нельзя сказать об освещении «российской темы», относительно которой только в последние годы наблюдается некоторое потепление, во многом  благодаря достаточно хорошим личным отношениям между руководителями двух стран). Так что никакие внезапные расовые и иные волнения, теракты и прочие опасные инциденты не влияют на общий тренд выбора англоязычной страны в качестве места учёбы или работы.

Кроме тяготения к американскому/англоязычному  образованию/науке, отметим ещё один стойкий тренд. Известно, что молодежь из стран с колониальным прошлым по сей день стремится получить образование и стажироваться в бывших метрополиях. Индийцы и пакистанцы — в странах Британского содружества, суринамцы — в Нидерландах, жители многих африканских стран — во Франции. В Японии также львиную долю обучающихся здесь иностранцев составляют китайские (из всех существующих ныне «Китаев», включая Гонконг и Тайвань) и корейские студенты, но так как японская колониальная история существенно отличалась от западных держав, то и обучение здесь иностранных студентов из азаиатских стран имеет свои особенности, подробное рассмотрение которых выходит за рамки нашей темы. При этом сами японцы (отдельные маргинальные примеры не в счёт) в страны материковой Азии на серьёзную учёбу не едут.  

По проторенной дорожке

Важным представляется также наличие предшествующего опыта — как личного, так и опыта научного руководителя или куратора из числа преподавателей, отвечающих за отправку учащихся за границу. Если студент/аспирант уже побывал ранее в том или ином иностранном  университете по программе «летнего обмена», на краткой стажировке или просто в ходе турпоездки, он с вероятностью 99% выберет вновь тот же самый вуз на более длительный срок. Аналогичным образом профессор, который когда-то стажировался или преподавал сам в зарубежном университете, как правило, будет именно его рекомендовать  своим молодым коллегам. Иногда совмещая это с определённой долей критики в своих воспоминаниях, но всё равно — именно его. Эффект, выраженный в русской поговорке «от добра добра не ищут», и при этом с характерным «восточным оттенком». Здесь уже работает типичное азиатское понимание верности однажды сделанному выбору, подкрепленное желанием сохранить преемственность установленных отношений и вместе с тем ожиданием ответной реакции зарубежного партнера. Даже если предыдущий опыт оказался не вполне удачным, не принято делать на этом акцент, напротив — в сознание внедряется мысль о том, что уж на следующий раз всё будет хорошо!

Не наукой единой

Очень важно наличие возможности обеспечения обширной культурной программы на свободное время, которого в случае студенческих обменов обычно остается достаточно много. Следует навсегда отказаться от старого советского подхода к учёбе, при котором наличие поблизости каких-либо музеев или выставок рассматривалось как приятное, но отнюдь не обязательное дополнение к основной задаче обретения новых полезных знаний. Классический пример — НГУ, изначально отделенный от Новосибирска так далеко, что до  ближайшего городского театра, цирка или концертного зала пролегали почти сорок километров, как-то преодолеваемые автобусом (реже — маршруткой и электричкой), и это было для студентов далеко не единственным препятствием на пути к культуре. Сегодня культурный фон учебы или стажировки видится едва ли не паритетным ей самой критерием выбора места поездки.  Объяснение лежит на поверхности: существующие в настоящее время в Японии и в целом на Западе программы студенческих обменов, побратимских связей между вузами и так далее, характеризуются сравнительно небольшим количеством обязательных учебных часов. При этом оставшееся свободным время организаторами планируется не на праздность, а на местные путешествия, осмотр исторических памятников, посещение семей, участие в творческих проектах и так далее.

В этих условиях наличие в достаточной близости от университета мест, имеющих официальный статус культурно-исторических достопримечательностей, — лучше всего из списка Всемирного наследия ЮНЕСКО — повышает в разы шанс данного вуза на установление таких отношений. Главная причина того, почему все уважающие себя университеты Японии стремятся закрепиться в Москве и Петербурге — это Кремль, Эрмитаж, Большой и Мариинский театры и так далее. Также весомым плюсом является что-либо, связанное с «брендовыми именами» русских классиков литературы, музыки и прочего.

Говоря о природе, нужно учитывать, что посмотреть на знаменитый лес или озеро — это одно, а постоянно или же достаточно долго жить рядом с ними — совсем другое. В России узнаваемыми «природными» именами для японцев являются лишь озеро Байкал, Уральские горы и Сибирь как таковая, то есть в целом (хотя её «холодный» имидж вовсе не тот, который нам был бы желателен). Съездить посмотреть, прокатиться разок по Транссибу хотели бы многие, но для жизни в течение 6-10 месяцев и более нужны другие стимулы. Так, например, если бы программа обучения в НГУ обязательно включала заранее прорекламированные и подготовленные каникулярные туры с выездом на Алтай, в какие-то восстановленные остроги, фольклорные встречи со староверами (нечто подобное я сам наблюдал два года назад под Улан-Удэ на встрече с «семейскими»  в рамках культурной программы большой международной конференции) — это были бы хорошие плюсы.

Для иностранных студентов и молодых исследователей можно, при достаточно хорошей проработке всех нюансов, устраивать и бюджетные туры в радиусе 200-300 километров от Новосибирска: например, в Сузунский музейный комплекс с посещением природных достопримечательностей. А для начала — запустить конвейер познавательных экскурсий в музей под открытым небом Института археологии и этнографии СО РАН по дороге на Ключи — для всех, а не только гуманитариев. При этом очень важным представляется хорошо продуманная и понятно составленная ознакомительная информация обо всём, что будет предложено вниманию гостей — и попадать к ним эта информация должна не в день выезда, а заблаговременно; и не в виде отпечатанного листа с перечислением имён и названий, а в виде красивого цветного буклета с фотографиями, и т.д. и т.п.

Великий, могучий, неактуальный

Важным, если не ключевым, условием установления регулярных обменов является наличие учебных курсов на английском языке. Наш традиционный подход «Учите русский язык — язык Пушкина, Толстого, Ленина и т.д. — и слушайте лекции на нём»  абсурден в данной ситуации, ибо речь не идёт о подготовке мотивированных военных или политических деятелей из дружественных стран, а о студентах, у большинства из которых занятия русским языком в их родных университетах обычно проходят в группах по 30-40 человек 1-2 раза в неделю, и, повторяю, почти всегда — в качестве «второго иностранного языка». Конечно, интерес к русскому языку и культуре обычно бывает самым первым стимулом к приезду в Россию, но когда речь заходит об учёбе, английский язык в качестве инструмента стоит вне конкуренции.

Увы, посетив НГУ позапрошлым летом в качестве члена Международного Академического Совета (МАС), я узнал, что такая «роскошь», как обучение на английском, исключая немногие предметы у медиков, по-прежнему отсутствует как данность, равно как сколько-нибудь приемлемые англоязычные печатные материалы об университете. Меня вместе с тем удивил тот энтузиазм, с которым нам рассказывали о китайцах, которые, дескать, много и охотно учатся на русском. Во-первых, не одними китайцами полнится мир, а во-вторых, хотя в КНР и ведется плановое выращивание полифонных (многоязычных) специалистов, но только китайскому руководству досконально известно, зачем это делается. Кстати, количество китайских вузов, заключивших с НГУ официальные соглашения именно как вузы, относительно невелико, и многие студенты из Китая просто приезжают в частном порядке на платное обучение. Похоже, что желание «зарабатывать здесь и сейчас» пришло в России на смену долгосрочной перспективе подготовки лояльных соседей.

Студенчество и начальство

Почти всё, сказанное выше относительно студенческих обменов, может быть применено и к характеристике условий при выборе мест для стажировки аспирантов и выше по академической лестнице. Разумеется, когда речь идёт о развитии не только учебных, но также научных и производственных связей, особую важность имеют наличие соответствующих мощностей и узких специалистов по той или иной тематике. Однако сплошь и рядом возникают ситуации, когда со стороны зарубежного партнёра преследуются конкретные цели получения интересующей его информации, возможность доступа к работе в российских лабораториях, архивах, проведение полевых исследований и так далее, в то время как основным мотивом российской стороны по-прежнему остается возможность организации поездок за рубеж руководителей и лиц, приближённых к ним.

Редкие случаи отправки на стажировку в заграничный вуз кого-то из способных студентов или аспирантов не меняют общей картины: до сих пор регулярные поездки в ту или иную страну за счет принимающей стороны наших функционеров составляют значительную долю «обменных контактов» российских вузов — и это при том, что практически все расходы по пребыванию в России своих сограждан тоже обычно несёт сам зарубежный партнёр.   

Фото автора и из открытых источников

На собрании, посвященном итогам работы администрации Советского района Новосибирска в 2020 году, выступил заместитель председателя СО РАН доктор физико-математических наук Сергей Валерьевич Головин. Он рассказал о выполнении Сибирским отделением государственного задания по основным направлениям, сделав акцент на открытие в структуре СО РАН собственных исследовательских подразделений — Международного научного центра по проблемам трансграничных взаимодействий в Северной и Северо-Восточной Азии (МНЦТВ) и Научно-исследовательского центра по проблемам экологической безопасности и сохранения благоприятной окружающей среды (НИЦ «Экология»).

Касаясь начавшегося по инициативе президента России года науки и технологий, С. В. Головин анонсировал мероприятия, уже запланированные Сибирским отделением РАН. Их список открывают традиционные события: День Академгородка, форумы «Сибирские индустрии информационных систем» (СИИС), «Городские технологии» и «Технопром-2021». «В прошедшем году “Технопром” не проводился, но мы надеемся на его восстановление и строим большие планы», — подчеркнул ученый. Он сообщил, что СО РАН также намерено провести в 2021 году три представительных научных сессии: по вопросам развития Арктики (в связи с началом председательства России в Международном арктическом совете в 2021—2023 годах), по экологическим технологиям и секвестированию углерода и посвященную 60-летию первого полета человека в космос. В наступившем году Сибирское отделение отметит юбилеи академиков Валентина Афанасьевича Коптюга и Николая Николаевича Яненко, проведет десятки лекций и экскурсий для школьников и молодежи.

Сергей Головин также коснулся проблем новосибирского Академгородка, которые Сибирское отделение РАН способно решать только совместно с органами власти города и региона. В их числе — музей имени академика М. А. Лаврентьева. «Он с женой прожил в этом коттедже не очень долго, но общими усилиями и ресурсами здание следует реконструировать, чтобы сделать ключевым элементом музейного комплекса Академгородка», — считает заместитель председателя СО РАН. Некоторые злободневные вопросы подняли юные участники конкурса эссе «Что бы я сделал на посту президента Академгородка?»:  это не повсеместно комфортная среда, отсутствие детской больницы, ветхое жилье, общественный транспорт, спортивные объекты и административно выделенный статус научного городка. «Ребята написали о том, что их прежде всего волнует. У молодежи есть запрос на регулярный диалог с администрацией района по обсуждению и решению текущих проблем», — резюмировал С. Головин.

«Слова о недостатке диалога меня насторожили, хотя различных общественных групп и органов в районе много», — откликнулся заместитель новосибирского мэра Валерий Александрович Шварцкопп. Он подчеркнул, что на третьем году реализации программы «Академгородок 2.0» развитие научной инфраструктуры опережает социальный блок, и для 29 объектов городской среды, включенных в документ по настоянию ученых и общественности, «нет понимания источников финансирования». В этом контексте Сергей Головин предложил создать целевой фонд развития Советского района, наполняемый из двух источников — частных пожертвований и прироста налоговых поступлений в местный бюджет за истекший год. «Я не финансист и не готов сразу оценивать это предложение», — отреагировал вице-мэр. В заключительной части собрания он вручил почетные грамоты муниципалитета коллективам Института археологии и этнографии СО РАН и Федерального исследовательского центра фундаментальной и трансляционной медицины (ФИЦ ФТМ).

Соб.инф.

Для справки: В Советском районе Новосибирска на территории свыше 80 кв.км проживает около 142 000 человек. Средняя зарплата работников крупных и средних предприятий составляет 58,1 тысяч рублей в месяц и является самой высокой в городе. Из 153 выпускников-стобалльников ЭГЭ 2020 г. Новосибирской области 53 приходится на Советский район. Его жители показали минимальную по Новосибирску явку на голосование по поправкам в Конституцию и максимальную — на выборы в Горсовет. По данным соцопроса в октябре 2020 года население Советского района оценивает работу местной администрации выше, чем в других частях города, но около 60 % недовольны здравоохранением, общественным транспортом, качеством и стоимостью услуг ЖКХ.

Фото Андрея Соболевского, иллюстрация из открытых источников

 

В 1981 году Совет Министров РСФСР принял решение о выделении участка для музея под открытым небом, который раньше организовал во дворе своего коттеджа основатель института, выдающийся археолог академик Алексей Павлович Окладников. Площадь территории у дороги «Академгородок—Ключи» составляет 46,5 га.

«Идея в том, чтобы здесь не просто стояли эти здания, а чтобы все было вписано интерактивно в какие-то события. Это что-то вроде культурного центра. Академгородок развивается, развиваются и прилегающие территории, и здесь, например, много молодежи живет. Поэтому есть потребность в появлении такого вот культурного центра притяжения, и эта площадка — идеальное место», — сказал Андрей Кривошапкин.

По его словам, планы по превращению площадки в культурный центр существовали и ранее, но «в позднее советское и раннее россйиское время» реализовать их не удалось из-за недостатка финансирования. В настоящее время институт планирует проводить на площадке фольклорные фестивали и другие массовые мероприятия. В частности, руководство ИАЭТ СО РАН провело первичные переговоры с новосибирскими реконструкторами.

«Институт обладает достаточным материалом, чтобы воссоздать тут этнографическую деревню. Мы можем точно воссоздать исторический, этнографический антураж. Понятно, что проводить что-то внутри Казымского острога будет нельзя, все-таки это памятник, но даже с видом на него любое мероприятие будет преображаться. Конечно, проведение такого рода мероприятий — не наша профильная деятельность, но я убежден, что мы несем ответственность за культурную жизнь Академгородка и города в целом. Тем более, что возможности для этого у института есть», — отметил ученый.

По материалам ТАСС

Фото ИАЭТ СО РАН (анонс) и «Наука в Сибири»