1. ИСПЫТАНИЕ 

В настоящее время Русский мир переживает период предельного испытания, ведя гибридную войну с западной цивилизацией за право своего существования. СВО превращается в метафору, которая больше означает не отдельно взятую спецоперацию, а столкновение цивилизаций, в рамках которого решается вопрос о существовании России как отдельной культуры и самостоятельной цивилизации.

В связи с этим главным вопросом становится не столько количество танков и ракет, сделанных российской оборонкой, либо количество мобилизованных военных, сколько то, какими человеческими качествами обладают люди Русского мира. Способны они совершать необходимый нравственный выбор, держать в себе богатую духовную традицию, нести историческую эстафету и выполнять новое культурное задание или же готовы реализовать чужой сценарий и выполнять чужую работу, по-прежнему фетишизируя комфорт? Готова ли Россия наконец-таки, отвечая П. Я. Чаадаеву, начинать делать свою историю или нет?

Ответы на эти вопросы зависят от того, какими будут вырастать новые поколения наших граждан. Принципиальным ответом и реакцией на СВО должно стать радикальное, системное реформирование сферы образования, которое долгое время выстраивалось по западным лекалам, которые нельзя назвать просто хорошими или плохими. Они — просто чужие. Пора вспомнить традиции отечественной классической школы, вспомнить русскую гимназию и российский университет, традиции К. Д. Ушинского, Л. Н. Толстого, А. С. Макаренко, Л. С. Выготского, П. Я. Гальперина, В. А. Сухомлинского, А. И. Мещерякова, Э. В. Ильенкова, В. В. Давыдова, Д. Б. Эльконина и многих других.

От того, какими будут российская Школа и российский Университет, зависит и наша Победа. Мы никогда не победим, если на фронте будут воевать за одни ценности, а в школах и вузах продолжат  преподавать другие.

Мы не победим, если учителя будут на уроках обращаться к одним духовным традициям, а в семье — прививать детям иные, чужие правила жизни и устои.

Сфера образования всегда была консервативной и инертной. Но в настоящее время необходимо принимать радикальные меры, связанные с изменением самого институционального строя всей сферы образования, включая как содержание обучения и формы итоговой аттестации, так и качество подготовки учителей и содержание учебников.

 

2. СИТУАЦИЯ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ. ВЫЗОВЫ И РАЗРЫВЫ

Всем известно, что человек рождается дважды. Сначала ему дарят жизнь родители. Затем он должен родиться второй раз — стать человеком, сделать себя, сформировать свои базовые человеческие качества: мышление, волю, память, чувственную сферу. Также всем известно, что эти качества формируются с помощью особой деятельности, которую ему помогают осуществлять взрослые. Исторически институтом развития, ответственным за врастание человека в культуру, в духовную традицию, в социум было образование и внутри его — школа. Школа выступает базовым институтом, призванным формировать в человеке личность.

Исторически стратегическими ресурсами развития для страны и регионов всегда выступали материальные ресурсы — недра, полезные ископаемые, нефть, газ, минералы. Но есть такой стратегический ресурс, который становится главным, особенно в период испытаний, невосполнимым ресурсом — это человек с его способностями, качествами личности, умеющий материальные и социальные ресурсы превращать в капитал.  Именно в это место, в качества человеческой личности, нацелены главные вызовы, с которыми столкнулась Россия в период испытаний. Эти вызовы следующие.

Культурный, ценностный вызов. 

Ситуация испытания показывает, что Русскому миру брошен ценностный вызов — либо отказ от духовной традиции, от традиционных институтов церкви, семьи, то есть от самих себя, либо неподчинение западным образцам и обращение к собственному культурному коду.  России объявлена не просто экономическая и технологическая война со стороны западной цивилизации — она оказалась поставлена в ситуацию экзистенциального выбора: либо мы отстоим наши корни и защитим свое духовное начало, либо будем носить западный намордник.

Нам долгое время диктовали то, какие читать книги, какие смотреть фильмы, какие песни петь, какую одежду носить, покупая нас за нашу лояльность и сговорчивость, снабжая вторсырьем, секонд хендом, возведя бытовой комфорт в абсолют.

Как известно, человек, поддавшийся на материальный соблазн, быстро заполняет духовную пустоту суррогатом псевдокультуры, забывая свои собственные смыслы и ценности, свои духовные корни.  

Понимание радикальности вызова выражено в Указе Президента РФ «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» (№ 809 от 9 ноября 2022 года). В данном Указе закреплено, что традиционные ценности — это «нравственные ориентиры, формирующие мировоззрение граждан России, передаваемые от поколения к поколению, лежащие в основе общероссийской гражданской идентичности и единого культурного пространства страны, укрепляющие гражданское единство, нашедшие свое уникальное, самобытное проявление в духовном, историческом и культурном развитии многонационального народа России».

В качестве таковых ориентиров и опор в Указе называются милосердие, приоритет духовного над материальным, историческая память и преемственность поколений, высокие нравственные идеалы, служение Отечеству и другие.

От таких традиционных опор и ориентиров нам и предлагают отказаться. Взамен предлагается «культивирование эгоизма, вседозволенности, безнравственности, отрицание идеалов патриотизма, служения Отечеству, естественного продолжения жизни, ценностей крепкой семьи, брака, многодетности, созидательного труда, позитивного вклада России в мировую историю и культуру, разрушение традиционной семьи с помощью пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений».

Цивилизационный вызов.  

В настоящее время всё более актуализируется не только горизонтальная цивилизационная ось, которая определяет историческое самоопределение по линиям Запад — Восток, Запад — Россия, Россия — Восток, но и вертикальная ось: Север — Юг. Россия обязана определяться относительно этой цивилизационной оси, полагающей самое себя как Северную цивилизацию.

Но до настоящего времени Россия как цивилизация предпочитала брать культурные образцы у Западной цивилизации. До сих пор Россия не использовала северный культурный код в качестве опоры и рамочного горизонта развития.

Такое цивилизационное самоопределение предполагает выработку адекватной ситуации вызова повестки и проведение соответствующих форсайтов и экспертных разработок. Подобная работа в такой повестке до сих пор не проводилась, поскольку в основание фактически всех до ныне выработанных стратегий и проектов национального развития России закладывались чуждые ей западные или восточные образцы.

В то же время Север, Сибирь и Арктика могут выступать как мощные и адекватные России ресурсы и предельные горизонты для развития, учитывающие, в том числе, и богатейшие социокультурные традиции народов Севера и Сибири, давно живущих по законам северного культурного кода.

Это в свою очередь требует от России как цивилизации не копирования чужих моделей, а выработки собственной, восстановления своего корневого культурного и цивилизационного кода. Это предполагает и восстановление, возвращение, возрождение отечественной научной, культурной, философской традиции, выраженной именами Л. С. Выготского, М. М. Бахтина, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева, Л. Н. Толстого, Ф. Н. Достоевского, и многими другими представителями богатейшей традиции русской философии, русской литературы и др.

Цифровой вызов.

Воплощением западной цивилизации выступают умные технологии, умная цифра. Развитие и внедрение умных технологий предполагает, прежде всего, создание материального и социального комфорта, комфорта для каждого индивида. Постепенно гонка за ним стала подменять стремление к нравственным идеалам. Проблема заключается не в том, чтобы отказаться от умных технологий, а в том, чтобы использовать их как ресурс развития не в ущерб духовным ценностям. Вслед за погоней за умными технологиями в Западной цивилизации получил развитие тренд ухода человека как родового существа, стремящегося заменить себя киборгом.

За цифровым вызовом стоят крупнейшие транснациональные корпорации и институты, предлагающие радикально иной уклад жизни, комфортный, уютный, теплый и соблазнительный, и одновременно — отказ от семьи и духовных ценностей. За соблазнами западной квазикультуры стоит главное — отказ человека от самого себя, от своего духовного облика, своих духовных традиций и ценностей, своего лица. За материальным соблазном стоит сделка: отказ от себя в пользу комфорта, отказ вообще от бытия человека, от личного усилия быть человеком.  Не требуется более выбирать бытие как свое предназначение, достаточно просто жить в потреблении, в комфорте, погоне за успехом и материальным благополучием. И в результате на наших глазах Европа, имеющая богатейшую культурную традицию, отказалась от самой себя.

В то же время надо понимать, что проблема не в самой по себе умной цифре. Проблема в нас самих, в людях. В настоящее время цифровая среда как среда обитания уже сложилась. Для подрастающего поколения цифра давно стала той реальностью, в которой оно живет. Точнее, необходимо говорить о смешанной гибридной социально-цифровой реальности, в которой граница между социальным и виртуальным весьма пунктирна и не статична.

В такой реальности важным становится то, как проводится эта граница между привычным социальным миром и миром цифры. Как выстраивается взаимодействие между человеком (школьником и учителем) и цифровыми умными устройствами и технологиями. Уже проведены многочисленные исследования, в которых показывается влияние цифровых технологий, смартфонов и гаджетов на школьников, на их сознание, память, чувственную сферу, воображение, психосенсорику, когнитивные способности и др. Пандемия показала наиболее рельефно, как негативно влияют онлайн-обучение, самоизоляция, компьютерные технологии и интернет на школьников.

 

Фактически все исследования показывают, что длительное пребывание в интернете (тем более в условиях самоизоляции) негативно влияет на способности, психосоматику и качество развития школьников. В то же время мы должны отметить, что вопрос заключается не в длительности пребывания в интернете, а также не в самой по себе цифре. Проблема заключается в неготовности массовой школы к цифровым технологиям. Встает вопрос не о том, чтобы внедрять цифровые технологии, а о том, что нужна новая модель школы в принципе, в которой учитель и ученик выступают партнерами по развитию. А ученик рассматривается не как функция, включенная в школьный конвейер, а как личность, выстраивающая с помощью взрослых (учителя и родителя) свою личностную траекторию. В такой практике навигации цифровые технологии оказываются как нельзя кстати, становясь умным помощником.

Школьники давно и независимо от школы и родителей живут в цифровой среде. Вопрос заключается не в том, чтобы запретить умные гаджеты и интернет или насаждать их в школы. Необходимо выстраивать в новой гибридной реальности новый интерфейс «школьник—гаджет», «школьник—интернет», «учитель—школьник—цифра». Но разработанные ранее в доцифровую эпоху модели обучения, используемые в педагогике и психологии развития, не вполне применимы как объяснительные и описательные модели для понимания и выстраивания практик развития школьников в современной цифровой среде.

Строго говоря, в настоящее время у нас просто нет цифровой педагогики и психологии развития со своим предметом, методами, инструментарием, практиками и стандартами.

Для этого необходимо, для начала, начать выстраивать новые модели взаимодействия «учитель—школьник—цифра—орудие—знак—предметное действие», которых ранее просто не было. В них не было такой части, как цифра, которая больше, чем орудие и предмет, больше, чем книга, карта, калькулятор или доска с мелом. Цифра — это часть среды обитания. Причем у школьников и подростков виртуальный мир превалирует над социальным, что радикально (часто негативно) отражается на их социальных качествах, способности и готовности делать выбор, нести ответственность за себя и за другого. Уже происходит в настоящее время так называемый ценностный сдвиг: ребенок, подросток выбирает разные образцы для своего поведения не в реальном социальном мире, не у родителей и учителей, а в виртуальной реальности.  Он не умеет нести ответственность, совершать нравственный выбор, строить свою собственную ситуацию развития, потому что уже не живет в реальном мире. Для него событийный центр смещен в сторону виртуального мира, представленного ему как большой сверкающий гипермаркет с широчайшим ассортиментом образов, героев и ситуаций, с которыми школьник соотносится, вживается в них без каких-либо усилий.

 В связи с этим проблема заключается в создании принципиально новых моделей школы в целом, моделей взаимодействия «учитель—ученик—родитель—руководитель школы». В традиционной классно-урочной системе с дисциплинарной структурой такая новая модель не может быть выстроена. Умная цифра стала просто триггером, спровоцировавшим виртуальный уход. Но до нее сама школа уже была превращена в дисциплинарную структуру, в которой от ученика требуется запрограммированное действие по алгоритму, по готовым правилам, требующим правильные ответы. Сначала алгоритм как принцип был внедрен в массовую школу, задолго до цифры, а потом закрепился технологически, уже в виде умных гаджетов и интернета. А ЕГЭ переход к алгоритмизации завершил и закрепил. 

В одночасье сдвиг к новой институциональной модели школы не совершить. Такие переходы не делаются по указу сверху. Поэтому необходимо выстраивать отдельные полигоны, отдельные классы и учебные предметы, на которых учителя и родители добровольно возьмут на себя риски по формированию желаемой новой модели школы. 

Касательно концепций психологии и педагогики развития мы полагаем, что культурно-исторический подход школы Л. С. Выготского обладает огромным исследовательским и объяснительным потенциалом, используя который мы можем выстраивать новые практики развития и обучения в смешанной социально-цифровой среде, отвечающие современным вызовам. Об этом говорят и уже существующие теоретические работы, и первые исследования, проведенные в рамках традиции и концепции культурно-исторического подхода отечественными авторами.

Научно-технологический вызов 

 

Настоящее Концептуальное предложение прежде всего предполагает увязывание новой концепции развития Академгородка и концепции развития Школы.

С одной стороны, в программе «Академгородок 2.0» необходимо основополагать новую модель науки. Отчасти этому был посвящен разработанный инициативной группой Концептуальный Манифест «Академгородок 2.0» http://www.akademgorodok2.ru/manifest/ Проект «Академгородок 2.0» связан прежде всего с тем, что сама наука переживает институциональную трансформацию, рождается новая научная парадигма, основанная на развитии конвергентных технологиях и больших данных. Происходит переход от науки к технонаукам, к выстраиванию гибридных научно-технологических форм и институций, появляются новые субъекты науки, складываются большие междисциплинарные коллаборации, межпоколенческие и международные научные коллективы.

С другой стороны, новой модели АГ 2.0 требуется и новая модель Школы, школьного образования. Если кратко, то Академгородку нужна модель Школы будущего.

Это связано, прежде всего, с выработкой ответов на вышеназванные вызовы. Именно в Школе вырабатываются ответы на них. От того, какую личность будет формировать Школа, зависит в целом ситуация не только в сфере образования, но и в целом в нашей стране.

Новым поколениям нужно закладывать основы личности, базовые деятельности, базовые способности — мышление, волю, память, воображение, чувственную сферу и другие, без развития которых не может быть и развития, собственно, и конкретных исследовательских способностей у учащихся. Строго говоря, если ребенок не проживает всей полноты и всего репертуара ведущих видов деятельностей в онтогенезе (игру в дошкольном возрасте, учебную деятельность в начальной школе, общение со сверстниками в подростковом возрасте, в средней школе, социально значимую деятельность в старших классах), то не может быть и полноты развития личности и возможности подключения учащихся к большой, настоящей науке.

Большая наука требует больших качеств и способностей. Без масштабных личностей не бывает масштабной науки. 

 

3. ШКОЛА И АКАДЕМГОРОДОК: ГДЕ МЕСТО ВСТРЕЧИ?

В настоящее время сложилась ситуация концептуального и организационного разрыва между разрабатываемыми идеями, связанными с развитием Большой науки в Академгородке, с одной стороны, и предложениями, направленными на развитие среднего образования в регионе в целом и в Академгородке в особенности, — с другой.

В течение 2018 года в рамках рабочих групп шла выработка стратегических предложений, связанных в целом со Стратегией развития региона. Пока мы имеем собранные предложения от разных групп, которые по факту работали в ведомственном, а не проектно-программном залоге. В результате о школе предлагают думать педагоги и родители, о науке — ученые, о социальной сфере — социальные работники, о культуре — деятели культуры. О сфере развития в целом почти никто не думает. Мы имеем тришкин кафтан, за целостность которого никто не отвечает — разве что губернатор по своей должности.

Но пока в данном случае нас интересует один образовавшийся главный разрыв — между наукой и образованием, между концепцией «Академгородок 2.0» и будущим школы и месте ее в этой концепции.

Что касается самой концепции «Академгородок 2.0», то она как таковая отсутствует. Она фактически подменена конкретными инфраструктурными объектами — строительством СКИФа, университетского кампуса, школ. Целостной концепции «Академгородок 2.0» в настоящее время нет.

Разработанный инициативной группой Концептуальный Манифест «Академгородок 2.0» остался уделом этой группы. Академическим сообществом он не принят. Хотя известен и опубликован, размещен на сайте в открытом доступе.

Сказанное объясняется многими причинами. В том числе и тем, что сам объект «Академгородок 2.0» как таковой отсутствует. Что это такое? Что за реальность стоит за этим названием — Академгородок 2.0? Это не Советский район г. Новосибирска. Не верхняя зона привычного Академгородка. Не отдельная федеральная территория, по примеру «Сириуса», функционально выделенная и нормативно закрепленная федеральным законом. Границы этого объекта не определены. В головах управленцев и в реальных планах развития он отсутствует. Этого объекта нет ни в одном официальном документе, в том числе ни в Стратегии развития Новосибирска, ни в Стратегии развития Новосибирской области.

Этого объекта нет и в повестке Администрации Президента РФ.

Со временем он превратился в фантом, в лучшем случае — в красивую метафору, так и не став ни объектом, ни субъектом управления.

 В такой ситуации у нас выбор один — работать на формирование образа будущего этой территории, на которой мы живем, того Академгородка, с его институтами, школами, жителями, дети которых ходят в школу.

Возникает вопрос: какое школьное образование мы хотим выстраивать для наших детей и внуков? Какая модель Школы будущего должна реализоваться на этой территории?

Для выработки ответов на эти вопросы необходимо осознать ситуацию, в которой находится нынешняя сфера образования (школа).

3.1. Кризис модели школьного конвейера

 

До настоящего времени в сфере школьного образования доминирует модель школьного конвейера, построенного по принципам дисциплинарной матрицы.

Хотя школа как институт и была создана для развития, формирования личности и передачи базовых ценностей новым поколениям, но в настоящее время этот институт с этой базовой целью фактически не справляется. Это отражается и на качестве образования. Под последним мы имеем в виду не успеваемость, а именно формирование личности человека. На это и должна быть нацелена работа школы как института. То есть в школе должны формироваться такие базовые качества человека, как мышление, память, воображение, чувственная сфера, коммуникативные способности, эмпатия и др., то есть те свойства, которые и дают право полагать, что человек сформирован.  

Создалась удивительная ситуация. Ученикам, любящим математику, в школе не хватает именно настоящей математики, любящим историю — настоящей истории.  По данным Фонда «Национальные ресурсы образования», проведшим совместно с ОНФ опрос в 2017 году среди школьников 13-18 лет, более 50% из них пожаловались, что им катастрофически не хватает времени для занятия любимым предметом. Время школьников, особенно активных, расписано просто по минутам. 30% учеников не понимают, чем им заниматься в будущем. А 32% опрошенных считают, что им не хватает глубоких знаний по предметам. Заметим, что такая ситуация сложилась именно в рамках предметоцентристской модели школы. Ученик тем самым не предоставлен самому себе, он себя не знает. 

По признанию И. Костенко, учителя математики, одного из авторов проекта «Русская классическая школа», сегодня усваивают математику порядка 20 % учащихся, а геометрию — вообще 1 %. В 40-х годах прошлого века, сразу после войны, полноценно усваивали все разделы математики 80% школьников.

3.2. Эрозия институтов детства и взрослости

В настоящее время происходит серьезная трансформация главнейшего института — института детства. Мы все родом из детства. Мы все когда-то были детьми. Этот институт и детское сообщество переживают серьезные болезненные метаморфозы. Можно говорить об эрозии детства, а также и родительства: одно неразрывно связано с другим.

Дети очень рано перестают быть детьми. Игра как феномен и способ развития перестает быть всеобщей формой и обязательным периодом жизни. А игровые формы все более превращаются в суррогаты и муляжи — компьютерные игрушки, стрелялки, построенные на игровой имитации, в виртуальные погони и прыгалки, создающие иллюзию полноты жизни и проживания. Ребенок рано садится на виртуальную иглу и теряет детство. Дети друг с другом не общаются. Не умеют общаться. Налицо при этом некоторый продленный инфантилизм. Не получив полноты детства, человек невольно растягивает его, но, разумеется, в извращенной форме (взрослый ребенок). Мы видим этаких капризных, долговязых умников-инфантов, которые выигрывают олимпиады, но в социальном и личностном плане они беспомощны, не развиты.

Возрастные и детские психологи замечают, что у детей не развивается мелкая и крупная моторика, не формируется тонкая чувствительность. Плывут и перестают работать привычные нормы взросления, развития, возраста. Не формируется коммуникативная чувствительность, органика личности, хотя все это должно быть сформировано в школе, на ранних этапах взросления.  В итоге дети выходят из школы недоделанными, уже не детьми, но и не юношами и девушками — этакими недоделками, недотыкомками, головастиками, играющими в компьютерные игры, решающими (точнее, щелкающими) задачки, но при отсутствии мировоззренческой позиции, без сформированной личностной органики, позволяющей судить о том, что человек вышел из детства во взрослую жизнь и может сам управлять своей биографией.    

С другой стороны, переживает серьезный метаморфоз и институт родительства. Нынешние родители, которым 25-35 лет, выросли в 90-е годы — годы развала. Они сами не стали в большинстве своем умными компетентными родителями, образцами для подражания. Они сами ведут себя как капризные малые дети, ничего не умеющие и боящиеся собственных детей.

А тут еще успехи компьютеризации. И родители начинают сходить с ума — ищут заменителей самих себя, заменяют себя компьютерной игрой, гаджетом, интернетом. Ищут робота-наставника, робота-родителя, робота-няню. В итоге ребенка теряют окончательно.

Родитель и в целом взрослый перестает быть носителем нормы и образца. Он не в силах стать умным посредником-наставником. Мы имеем дело с серьезной проблемой: с эрозией культурной нормы и традиции передачи образцов от поколения к поколению, на которых сотни лет держались институты детства и взрослости, в силу чего происходит деградация и исчезновение этих институтов, равно как и института семьи.

Отсюда — главнейшая задача: восстановление в новой реальности институтов детства и компетентного родительства. Где и в каких программах об этом говорится?

3.3. Школа – институт надзора и наказания

Мы должны признаться себе в главном: школа перестала учить и формировать личность. Школа не учит мыслить. Школа не учит учиться. Отрадные исключения, основанные на инициативе и энергетике отдельных учителей и школ — не в счет. Налицо системная проблема.

Как уже было сказано, школа как институт была создана для развития, формирования личности и передачи базовых ценностей новым поколениям.  Вместо этого школа превращается в площадку по подготовке и сдаче ЕГЭ. Прикладная (хотя и где-то нужная) задача подменила собой базовую цель. ЕГЭ, имеющий целью обеспечение доступа выпускникам школ из разных регионов к разным вузам, подменил и сам процесс обучения. Последний должен быть нацелен на формирование личности средствами разных предметов (истории, математики и др.), но вместо этого школы стали готовить школьников к сдаче ЕГЭ. При такой подмене школа будет стремительно деградировать и ее место будут занимать центры дополнительного образования и им подобные частные структуры, в которых по заказу родителей как-то будут заниматься развитием ребенка. Этот процесс в настоящее время стремительно набирает обороты.

И в результате формируется странная конкурентная ситуация: родители ищут разные центры развития, обращаются к репетиторам, которые бы поднатаскали их детей по тем или иным предметам, поскольку школа перестала учить (и учить учиться!). Статистика показывает (особенно в больших городах), что более половины старшеклассников обращаются к репетиторам, за другими дополнительными услугами. Но это же не от хорошей жизни, они потому и обращаются, что им предстоит сдавать ЕГЭ.

Подготовка к ЕГЭ не должна и не может заменять базовое образование, но трагизм в том, что на деле происходит именно так. В итоге недоученные выпускники, сдавшие успешно ЕГЭ, отчисляются из вузов после первой же сессии.При потере базовой задачи вся эта беготня выглядит бессмысленной суетой. Вместо того, чтобы заняться делом, родители ищут репетиторов, консультантов, помощников, а сами при этом таковыми быть не могут.

А сама школа завинчивает гайки. Являясь и без того дисциплинарным учреждением, она превращается в казарму, а на время сдачи ЕГЭ почти в тюрьму — металлоискатели, собаки, охрана, обыскивание школьников, слежка, шмон и проч. Это позорище! Ни в какие ворота не лезет! Школьника обыскивают в его школе. Его заранее подозревают! Как будто он что-то украл. А учителя превращаются в надзирателей! И сами школьники, и их родители, и учителя вынуждены играть в эту жуткую игру. И после этого мы декларируем уважение к личности ребенка? И после этого этот учитель-надзиратель приходит в класс вести урок? Он со стыда не сгорает?  

Вместе с тем известно, что внедренный силой ЕГЭ фактически не работает. Более 50% учеников старшей школы не могут сдать ЕГЭ без репетиторов. 60-70% учеников старшей школы в больших городах вынуждены вообще учиться под руководством репетитора, который, разумеется, выступает не в роли тьютора, а в роли натаскивающего на предмет и экзамен тренера. Более 50% уроков в массовой школе не эффективны, на них ничего не формируется. Ученик просто отсиживает их. Базовые качества ученика не формируются на уроках, они складываются вопреки и независимо от деятельности учителя. Последний занят не огранкой личности ученика, а успеваемостью, прохождением программы. И несмотря на предметоцентризм школы (засилье учебных предметов) ученики в большинстве своем не знают ни математики, ни физики, ни истории, ни литературы, ни языка. Предмет знает меньшинство — в основном то, которое участвует в олимпиадах. Таковых десятки тысяч на фоне миллионов учащихся. В год в России выпускается до 1 млн. учеников (в 2017 — 710 тыс.). Но из них меньшинство осваивает программу. Но какой ценой? Что при этом творится с их личностными качествами, социальными навыками, психикой? Это никого не интересует. Предупреждения о психическом здоровье детей и молодежи, о школьных болезнях десятков тысяч школьников, идущие от возрастных психологов и психиатров, физиологов, тонут в бравых отчетах чиновников, рапортующих об очередной победе десятка вундеркиндов на очередной мировой олимпиаде по ИТ или математике. Болеют миллионы, а выигрывают единицы. Но не благодаря школе как институции, а вопреки ей, за счет личностного ресурса и здоровья.    

С  вышесказанным связана следующая главнейшая задача: школа должна вернуть себе изначальное  предназначение — формирование личности человека, его базовых качеств: школа должна учить мыслить, чувствовать, запоминать, воображать, видеть, слышать, вступать в коммуникацию, общаться. То есть в школу надо вернуть человека. А то она его совсем забыла. 

 

3.4. Институциональное отставание

Сфера образования остается весьма старой институцией, устроенной как ведомство старого отраслевого типа. Главнейшей проблемой является в этом плане перевод образования на новый социально-технологический уклад и создание прорывных центров новых компетенций, школ и университетов будущего (кванториумы, наукограды и проч.). Этот пункт является важным, поскольку касается выращивания кадров для экономики будущего. Но он же является и самым сложным, самым болезненным и дефицитным, поскольку по сравнению со сферой бизнеса или управления производством именно в сфере образования работают кадры, компетенции которых не всегда соответствуют повестке дня.

С другой стороны, под новую повестку дня и заряжены проекты АСИ, НТИ, олимпиады НТИ, кванториумы и проч., что фактически создает параллельную, альтернативную сферу образования. Пока же обсуждение данной тематики показывает следующее.

Современной школе трудно искать ответы на вопросы, связанные с   технологическими вызовами, поскольку и сам новый технологический уклад больше представлен в виде деклараций в выступлениях экспертов или немногочисленных примеров в передовых отраслях экономики, нежели как всеобщая реальность. Отдельно взятые примеры NeuroNet или другой Net пока погоды в экономике не делают. Отвечать же надо, находясь в тесной связке с реальной экономикой. Хотя в формате полигонов в рамках кванториумов и центров проектного технического творчества обучение уже проводится.

 

Новые образовательные практики большей частью формируются и создаются в моделях дополнительного образования, на кружках технического творчества и профильных классах. Но школа нуждается в целом в иной модели образования, модели проектного типа, преодолевающей модель школьного конвейера. Фактически создаваемые по стране кванториумы, хотя и позиционируются в формате дополнительного образования, но фактически в их рамках выращивается иная модель основного образования. Она в целом способна тиражироваться в основную школу. Для этого необходим переходный период и дополнительные управленческие и нормативные процедуры и механизмы. В одночасье основная школа измениться не может. Для этого на управленческом уровне необходимо выстраивать институциональные связки между основным и дополнительным образованием.

В настоящее время в конкурсах НТИ и движении World Skills участвуют всего-навсего сотни учащихся школ региона (максимум до 1 тыс.), в то время как необходимо довести этот показатель до десятков тысяч (на фоне 313 тыс. учащихся школ всех возрастов). В целом по стране для реализации НТИ и вывода России в технологические лидеры необходимы 500 тыс. талантов, прошедших кружковое движение, олимпиады и конкурсы НТИ (согласно Стратегии НТИ). Учитывая потенциал региона, доля Новосибирской области должна быть в этом показателе весомой, порядка 30 тыс., то есть каждый десятый. При таком показателе НСО реально станет лидером передового образования, готовящего кадры для нового технологического уклада со школьной скамьи.

На данный момент между основной школой и дополнительным образованием фактически образовался институциональный разрыв. Основная школа и дополнительное образование начали делить детей, конкурировать за таланты. Это неправильно стратегически. Обе модели должны выстраивать связи и переходы, совместные программы, а не соперничать. Поскольку в рамках ДО больше пространства для маневра и возможностей для поисков разнообразия форм и практик работы с детьми, там более интересно. И дети предпочитают ходить на кружки и секции, нежели сидеть на уроках. 

Школы и вузы оказались поставлены в такую ситуацию, в которой им не выгодно открываться как друг другу, так и другим институциям. К примеру, сотрудник НИИ, ученый, не имеет права преподавать в школе, даже вести научный кружок, поскольку не имеет соответствующей педагогической квалификации. Студент одного университета не имеет права заниматься в лабораториях другого, поскольку это не входит в показатели их эффективности, никак не оформлено и не закреплено в нормативных документах.

Фактически уже сейчас детские технопарки и центры проектного технического творчества выполняют не только роль центров дополнительного образования, но и роль разработческих центров и центров повышения квалификации. На их базе делаются разработки новых программ для школьников, которые затем могут тиражироваться в основную школу. Этот опыт необходимо обобщать и распространять.

В настоящий момент пока не проглядывается именно институциональная и управленческая связь и взаимодействие между инициативами АСИ, куратором детских технопарков, и управленческими образовательными структурами на уровне Министерства просвещения, Минобрнауки и на местах. Именно институционального ответа в этом смысле не хватает в вопросе о том, что необходимо делать современной школе, дабы, наконец, начать отвечать на технологические вызовы. Есть отрадные примеры, поиски, пробы. Но в целом образование как институт еще не определилось в этом вопросе. То есть образовательная политика в своей повестке пока отстает от вызовов, с которыми уже столкнулось общество в лице родителей, школьников, педагогов. Замечательные примеры и поиски на местах в этом плане ситуацию не сдвигают. Нужна новая повестка дня для образовательной политики.

 

3.5. Подготовка кадров для школ и центров ДО.

Проблемным местом остается подготовка учителей. И проблема здесь состоит не только в том, что школам не хватает конкретных учителей-предметников.  Большинство выпускников педагогического вуза в школу идти не хотят (детей боятся) и фактически почти не имеют качественной психолого-педагогической и методической подготовки.

Зачем, к примеру, в Новосибирском педагогическом университете создан технопарк? Он оснащен современным оборудованием, там созданы компьютерные классы, лаборатории. Но при чем тут эта техника? Молодой учитель, выпускник педвуза, в обычный класс зайти боится! То есть он учителем так и не стал. Ему с ребенком работать, думать о том, как развивать его средствами своего предмета, а ему, студенту педвуза, предлагают технопарк. Он Выготского не знает. И не читал его никогда. Зато с гаджетом он дружит.

НГПУ, являясь крупнейшим педагогическим вузом СФО, не готовит в массовом порядке квалифицированные кадры для школ. Лишь единицы выпускников НГПУ идут в школу. С этим связана радикальная проблема всего высшего педагогического образования. Педвузы в лучшем случае готовят предметников, в худшем — неких недоделанных специалистов, обладателей дипломов. В итоге выпускники не идут в школы, но они не могут идти ни в науку, ни в бизнес, ни в управление. Они как бы в профессиональном смысле остаются недоделками и вынуждены дотачивать свое образование дополнительными опциями, но это зависит сугубо от личных усилий каждого выпускника.

Тем более педагогические вузы в принципе не готовят учителей для работы в школьных лабораториях, в проектных школьных мастерских, в разнообразных исследовательских форматах со школьниками. Успешные истории здесь зависят сугубо от амбиций и личных талантов самого педагога.

 

4. ПРОЕКТНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

 

В связи с вышесказанным предлагается следующее: разработать Концепцию школьного образования «Школа для Академгородка 2.0», являющуюся органической частью последнего.

 

1. В этой Концепции предусмотреть следующее:

1.1. Выработку такой модели обучения в рамках Школы для АГ 2.0, в которой:

– преодолевается предметоцентризм, дисциплинарный эгоизм в пользу выстраивания траекторий личностного развития учащихся;

– преодолевается классно-урочная система в пользу многоформатных и многовидовых способов совместных коллективных деятельностей детских и детско-взрослых сообществ (классы, лаборатории, студии, полигоны, мастерские и проч.);

– преодолевается разрыв между основным и дополнительным образованием в пользу создания плавающей, гибкой границы между ними с целью тиражирования и масштабирования передовых образовательных, проектных и исследовательских практик, осуществляемых в рамках ДО, в форматы основного образования.

1.2. Создание образовательной инфраструктуры мест, создающей возможности для осуществления богатого репертуара образовательных практик и для подключения к ним всех учащихся (школьные лаборатории, студии, кино-, фото-, видеостудии, игротеки, ресурсные центры, проектные мастерские, кванториумы, виртуальные тренажеры и др.), в рамках которых будут иметь возможность участвовать не сотни, а тысячи учащихся, то есть все.

1.3. Формирование сети школ-полигонов, на базе которых возможно отрабатывать новую образовательную практику проектного и исследовательского типа по формированию у школьников исследовательских и проектных компетенций.

1.4. Разработку цифровой платформы Школы Академгородка, доступной для всех школ-полигонов, участников Концепции «Школа для АГ 2.0» и выполняющей роль виртуальной библиотеки, системы виртуальных тренажеров обучения, образовательных платформ обучения, технологического средства по мониторингу, диагностике, планированию и управлению всей системой школьного образования (на уровне каждой школы и всего Академгородка).

1.5. Разработку программы целевой подготовки выпускников школьных полигонов, получающих при успешном окончании школ определенные преференции при поступлении в НГУ и другие университеты.

1.6. Возможность после окончания школьниками программ лабораторий в рамках школьных полигонов защиту ими выпускных исследовательских проектов, что дает выпускнику дополнительные баллы при поступлении в НГУ и другие высокорейтинговые вузы.

1.7. Программу целевой подготовки студентов педагогических вузов и колледжей для школ-полигонов, участников реализации Концепции «Школа для АГ 2.0».

1.8. Создание управляющего органа, регулирующего и координирующего все виды работ, связанные с реализацией и мониторингом реализации Концепции Школа для АГ 2.0.

1.9. Постепенный переход на базе школ-полигонов от ЕГЭ к классической форме итоговой аттестации выпускников школ.

2. Для отработки данных предложений предлагается рассмотреть школы, вошедшие в список опорных школ РАН, в качестве пилотных школ-полигонов, на базе которых будут отрабатываться названные выше программы деятельности школ-лабораторий, включая практику защиты выпускниками исследовательских проектов. На базе этих школ уже запущены исследовательские программы обучения в разных форматах (кружки, лаборатории, проектные классы) в рамках которых старшеклассники осваивают основы исследовательской научной деятельности по разным направлениям.

Правда в настоящее время они работают как кружки — по аналогии кружками  кванториумов в рамках НТИ. Мы полагаем, что такой формат недостаточен, он не решает главной задачи — массовой подготовки школьников к обучению в передовых университетах. Необходима дополнительная сильная мотивация для школьников и создание определенных организационных и институциональных условий для перевода образования на новый качественный уровень.

3. Предлагается сделать следующий шаг: перейти от работы лабораторий и лабораторных групп в формате добровольных кружков по интересам— к формату проектных исследований, результатом которых является защита выпускниками по окончании опорных школ РАН исследовательских проектов.

Необходимым условием работы этих проектных исследований в таком случае является следующее.

3.1. Переход от добровольного формата (кружок) к обязательной дополнительной опции, которую школьник выбирает, если он участвует в работе лабораторий. Участие в работе лабораторий становится обязательным факультативом по выбору.

3.2. В рамках программ исследований в лабораториях школьники не просто участвуют в пробно-поисковом режиме, осваивая исследовательские форматы, но также готовят свои научные проекты под руководством ученых-руководителей лабораторий.

3.3. Выпускники по окончании опорной школы, кроме того, что сдают ЕГЭ (в течение переходного периода), защищают свой исследовательский проект. Защита проводится в форме публичной процедуры с участием как учителей, так и преподавателей НГУ.

3.4. Успешно защитившие свои исследовательские проекты выпускники получают дополнительные преференции при поступлении в НГУ и другие передовые вузы на соответствующее направление подготовки.

В связи с данным предложением к обязательной сетке дисциплин и сдаче ЕГЭ добавляется параллельное направление по проведению школьниками личных и групповых исследований в рамках школьных лабораторий. Содержание исследовательских проектов согласовывается руководителем лабораторий и учителем по соответствующему предмету. Тем самым исследовательский проект становится необходимой составной частью соответствующего предмета (биологии, химии, физики и др.).

Фото Дмитрия Рюкбайля (заголовок) и Юлии Поздняковой, «Наука в Сибири» (по тексту)

Отправной точкой встречи стало недавнее утверждение Министерством науки и высшего образования РФ «Концепции развития научно-популярного туризма в Российской Федерации на период до 2035 года». «Есть сформулированная на федеральном уровне повестка, есть аккредитованные туроператоры, — констатировал заместитель председателя СО РАН академик Алексей Владимирович Кочетов. — Сибирское отделение может выступить с интегрирующей функцией и вывести эту деятельность на более системный и интенсивный уровень». Помощник заместителя председателя СО РАН Сергей Вадимович Ти уточнил, что речь может идти прежде всего о сборке успешных туристических кейсов научных организаций, распространении их позитивного опыта и выявлении проблемных точек.

Кандидат физико-математических наук Анна Евгеньевна Трубачева из ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН» отметила, что реализация Концепции позволит усилить кадровый потенциал объектов научно-популярного туризма, повысит престиж научно-исследовательских центров. «Также открываются возможности получения федерального финансирования, поддержки субъектов Федерации, а также обеспечения за счет внебюджетных источников», — дополнила она. Анна Трубачева рассказала о туристических практиках ФИЦ ИЦиГ СО РАН, подчеркнув важность раздельной работы со школьниками и взрослыми по специальным программам: «Средне- и старшеклассникам, к примеру, интересен мастер-класс по выделению ДНК из растений, а люди возраста их родителей с интересом знакомятся с биологическими объектами с помощью современных микроскопов».

ФИЦ ИЦиГ СО РАН совместно с НГУ, ГНЦ ВБ «Вектор»  и Институтом ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН уже вошли в пилотный проект «Пять дней в сердце Сибири», для которого определен туроператор. По словам Анны Трубачевой, этот проект открыт и для других исследовательских организаций. Критерием входа для них станет наличие так называемого «пакетного решения» — минимального набора сервисов и услуг (гиды, сувенирная продукция, транспорт и т. п.). Обсуждалась также необходимость соблюдения для туристических групп норм техники безопасности и их пребывания в институтах без помех для текущей научной работы.

Директор Выставочного центра СО РАН Екатерина Сергеевна Годунова представила это подразделение  «окном в большую науку» и считает его оптимальной входной точкой для специализированных туров по научному центру: «Здесь представлен весь потенциал Сибирского отделения». Участники совещания признали целесообразным более интенсивное использование площадки ВЦ СО РАН, особенно теми НИИ, которые заинтересованы в участии в проекте, но пока «не дотягивают» до «пакетного решения».

Основатель Интегрального музея Академгородка (сегодня АНО Культурно-исторический центр «Интеграл 2.0») Анастасия Германовна Близнюк предложила погружать научно-познавательные и научно-образовательные мероприятия в историко-культурный контекст. Член Союза дизайнеров России Александра Витальевна Бобрецова и кандидат политических наук Екатерина Александровна Крылова из Санкт-Петербургского отделения РАН рассказали об успешных туристических  проектах в российских столицах и в Томске, делая акцент на вовлечение в эту деятельность креативной молодежи и студенчества.

Подводя итоги встречи, академик Алексей Кочетов подчеркнул, что для исследовательских учреждений научно-популярный туризм полезен, как минимум, в двух аспектах — репутационном и ранней профориентации. «В сферу научного туризма вовлекаются представители разных сфер деятельности, — сказал заместитель председателя СО РАН. — С одной стороны, ни институты, ни Сибирское отделение не заменят профессиональные компании в части размещения, логистики и выстраивания целостных программ. С другой стороны, СО РАН может стать интеграционной площадкой по научному туризму, собирающей и распространяющей опыт успешных практик, а также решения неизбежных на этом поприще проблем. Желательно создать для этого единую информационную площадку, некоторый общий интерфейс, чтобы общаться не в регуляторном, а в сетевом формате».

Соб. инф.

Фото Андрея Соболевского

Главный герой, молодой человек по имени Дримс, расследует серию загадочных дел. В этом ему помогают местные жители, прототипами которых стали реальные люди городка — преподаватели, ученые, байкеры, уличные музыканты и торговцы, священник и мастер фотоателье. Другим ключевым персонажем стала бабушка главного героя, образ которой списан с бабушки участников команды Academ Dreams. По сюжету игры, она заслуженный врач в прошлом и любящая бабушка в настоящем.

«В основу игры легла история, пропитанная эстетикой научного центра Сибири, мистикой и экзистенциальным кризисом. Мы стараемся не раскрывать главных сюжетных линий, давая аудитории в нашем Telegram-канале лишь небольшие предыстории основного действия игры. Но в качестве примера могу привести квест, где Дримс должен найти все детали от мотоцикла самого Михаила Алексеевича Лаврентьева и собрать его. Также в сюжет войдет история строительства нового корпуса НГУ», — поделился руководитель проекта Млад Травков.

Интересные и знакомые для местных жителей локации — еще один важный аспект визуальной составляющей, рассказали разработчики. В основе представлена большая нарисованная карта Академгородка. Все локации срисованы с реальных мест — торговый центр, гостиница, дом культуры, Новосибирский государственный университет, хрущевки и кафе. « Академгородок — это уже бренд, и в маркетинговым плане его проще продвигать. Поэтому в противовес общественному мнению мы делаем игру не только для местных и стараемся не перегружать ее академовскими пасхалками, хотя они, безусловно, будут. Необязательно знать об этом месте, чтобы получить удовольствие от подобного жанра. Для иногородних пользователей это будет вымышленный городок в духе Касл-Рок или Дерри», — рассказала художник проекта Полина Травкова.

Разработчики уже сформировали прототип и написали историю вселенной игры, создали артбук. Сейчас идет работа над первыми тремя главами игры, всего будет 10 частей. Релиз первых трех частей игры запланирован на осень 2023 г. Несмотря на то, что у компании есть инвестор, разработчики зашли в Академпарк в качестве резидентов, чтобы получить место в бизнес-инкубаторе, а также менторскую, бухгалтерскую и юридическую помощь. «Академпарку как части Академгородка очень важны подобные продукты, которые популяризируют городок как интересное место для развития науки и технологического предпринимательства. Таким командам мы всегда готовы помочь с упаковкой продукта для его выхода на рынок, организовать менторскую поддержку и познакомить с инвесторами в области геймдева. Поэтому хочется верить, что ребята станут вдохновляющим примером для других разработчиков, которые также смогут стать частью нашей экосистемы», — уверен ментор акселерационных программ Академпарка Евгений Иванов.

По материалам издания «Деловой квартал Новосибирск»

Общение на площадке президиума СО РАН продолжает дискуссии на «Архипелаге-2021» в Великом Новгороде, собравшем представителей практически всех наукоемких территорий страны. В ноябре 2022 года Сибирское отделение РАН приняло решение о вхождении в состав Союза развития наукоградов России. «Новосибирский Академгородок, не являясь муниципальным образованием,  сегодня не может получить статус наукограда, поэтому нас в качестве исключения приняли в Союз наукоградов в лице организации, Сибирского отделения РАН, — пояснил первый заместитель председателя СО РАН академик Дмитрий Маркович Маркович. — Но мы видим эффективность механизмов развития наукоемких муниципалитетов без дополнительных государственных вливаний, а за счет перераспределения доходной части местных бюджетов. И мы ищем способы реализовать такие механизмы у себя. Будем обмениваться опытом и идеями».

В качестве докладчика Дмитрий Маркович акцентировал появление в стране наукоградов и академгородков как реализацию государственного приоритета равномерного развития науки мирового уровня на всей территории СССР: в 1946-1957 годах научные городки закладываются в Подмосковье, Поволжье, на Урале и в Сибири. Говоря о современных тенденциях формирования новых наукоёмких территорий, ученый процитировал слова нобелевского лауреата Андрея Гейма: «Я по-прежнему считаю, что это была ошибка — всё строить на новом месте  (в Сколково): и вузы, и академические институты, с нуля. Всегда есть возможность использовать эти деньги более эффективно. И Академгородок в Новосибирске — один из примеров того, что система может работать так, как на Западе». Историю вопроса затронул и директор Союза развития наукоградов Михаил Иванович Кузнецов: к концу1995 года были подготовлены два законопроекта — о наукоградах и академгородках. Первый был обсужден и принят Государственной думой, второй отправлен на доработку, а вскоре ушел из жизни его основной инициатор академик Валентин Афанасьевич Коптюг. «В результате академгородки выпали из законодательства», — констатировал Михаил Кузнецов.

Участники семинара сосредоточились на проблемах, препятствующих сегодня развитию наукоемких территорий. Президент Союза развития наукоградов Виктор Владимирович Сиднев во главу угла поставил противоречие между национальными приоритетами, на которые ориентированы научно-технологические поселения, и задачами местной власти на окружающих территориях. Этот разрыв проиллюстрировало выступление Ирины Ивановны Селезнёвой, и.о. директора Института теоретической и экспериментальной биофизики РАН и депутата горсовета наукограда Пущино.  Власти Московской области активно продвигают проект «Большой Серпухов», предполагающий слияние городов науки с городским округом Серпухов. В результате этого объединения Протвино и Пущино перестанут быть самостоятельными муниципалитетами и, скорее всего, потеряют статус «Наукоград Российской Федерации», который присвоен Протвино до 2034 года, а Пущино до 2032-го. «В отношении нас не наблюдается государственной политики», — считает Ирина Селезнёва. Виктор Сиднев и Дмитрий Маркович заверили, что, соответственно, Союз наукоградов и СО РАН оперативно сформулируют свое отношение к ситуации, которая обостряется день ото дня.

Дефицит государственной политики поддержки наукоемких территорий эксперты связывали с недостатком персонифицированной влиятельной поддержки. Об этом говорили мэр наукограда Черноголовка Олег Викторович Егоров и директор Томского научного центра СО РАН Алексей Борисович Марков. Директор АО «Академпарк» Дмитрий Бенидиктович Верховод поставил вопрос о языке и аргументации: «Надо не говорить красивые слова о прогрессе, а делать акцент, прежде всего, на высочайшей добавленной стоимости, которую дают именно наукоемкие территории». Это было показано на примере технопарка новосибирского Академгородка (Академпарка), из выручки резидентов которого Новосибирская область получает за 2022 год свыше 1,5 миллиарда рублей налоговых отчислений. «Дайте статус наукограда и один рубль, остальное мы сделаем сами», — утверждает Николай Григорьевич Красников — мэр Кольцово, население которого за 20 лет в этом статусе выросло более чем вдвое. С другой стороны, директор инновационного кластера «Дубна» Александр Алексеевич Рац привел примеры невысокой и даже нулевой эффективности якобы инновационных компаний, в том числе получающих господдержку. Поэтому особое внимание участники дискуссии уделили вопросам многоканальных целевых инвестиций в наукоемкие территории. «Бизнес должен быть заинтересован, а главное — уверен в завтрашнем дне, тогда и будет вкладываться», — поставил условие Дмитрий Маркович.

В фокусе обсуждения были также вопросы субъектности/статуса территорий с высокой концентрацией науки, образования и высоких технологий. Тем более что согласно разным подсчетам, таких точек роста в России от 90 до 140 (включая сибирские академгородки), тогда как наукоградов (пока еще с Пущино и Протвино) только 13. Оптимальные форматы администрирования наукоёмкими территориями предлагались в широком диапазоне: от Федеральной территории типа сочинского «Сириуса», регламентируемого специальным Законом, до бессубъектной модели. Последний вариант представил Алексей Марков: в томском Академгородке создан межведомственный координационный совет во главе с губернатором области как специальный управляющий орган. «Было определено пять самых болевых точек, составлены дорожные карты, под них выделено финансирование из различных источников, и работа началась», — пояснил Алексей Марков.

Применительно же к новосибирскому Академгородку неоднократно констатировался дефицит единого центра управления. Об этом говорил председатель Общественного совета по развитию Новосибирского научного центра академик Николай Сергеевич Диканский. «Должен быть субъект, который организует развитие новосибирского Академгородка, — предположил советник губернатора Новосибирской области Виктор Александрович Толоконский (в прошлом мэр Новосибирска, глава НСО и Красноярского края, полномочный представитель Президента России в СФО). — Здесь самое ценное — это люди, поэтому требуется создать качество жизни, выделяющееся на общем фоне — то, чем 20 лет занимались в Кольцово». Близкой позиции придерживается и Виктор Сиднев: «Губернаторы не должны брать на себя ответственность за диспропорции развития территорий». «Субъектность абсолютно необходима, а для ее достижения — политическая воля», — считает ректор Новосибирского государственного университета академик Михаил Петрович Федорук. «Вопрос субъектности — это вопрос выживания, — заострила президент Ассоциации “СибАкадемСофт” Ирина Аманжоловна Травина. — Поезд не остановить, и рано или поздно произойдет обособление в отдельный муниципальный округ». Вице-губернатор Новосибирской области Ирина Викторовна Мануйлова призвала к осторожности: «Принятие решений о выделении в городской округ зависит от мнения многих тысяч людей. Готовить почву надо мягко». «Вопросы субъектности очень щепетильны», — согласился академик Дмитрий Маркович. При этом руководитель Центра стратегического анализа и планирования ИЭОПП СО РАН  доктор экономических наук Вячеслав Евгеньевич Селиверстов считает, что следует диверсифицировать механизмы и, соответственно, субъекты управления территорией формирующегося Академгородка 2.0 и программой развития Новосибирского научного центра.

 

«Мы обсуждали важные, но частные вопросы государственной научной политики», — подвел итог президент Союза наукоградов России Виктор Владимирович Сиднев. Большинство участников Экспертного семинара согласились с тем, что отношение власти и бизнеса к наукоемким территориям — не обособленная повестка, а включенная в научно-образовательную и научно-технологическую политику государства. Поэтому по итогам мероприятия будет подготовлена резолюция, включающая и эту актуальную потребность.  

 

Подготовил Андрей Соболевский

 

Фото автора, схема из презентации Вячеслава Селивёрстова

 

Кластер будет создан на базе Института теплофизики имени С. С. Кутателадзе СО РАН по программе обновления приборной базы нацпроекта «Наука и университеты». «В институте появилась новая инфраструктурная единица — мы создали в институте серьезный вычислительный кластер, в этом году в рамках обновления приборной базы по нацпроекту мы хорошо оснастили его. Он будет самым крупным в регионе до тех пор, пока не построится суперкомпьютерный центр “Лаврентьев”», — уточнил  Д. Маркович, добавив, что создание кластера обойдется в несколько сотен миллионов рублей.

По словам директора ИТ СО РАН, вычислительный кластер будет решать в том числе задачи новой энергетики, двигателестроения, авиации. Он добавил, что роль математического моделирования растет не только для фундаментальных, но и для практических задач. «Например, при проектировании любой газотурбинной установки или авиационного двигателя на последнем этапе разработки перед запуском в серийное производство необходимый этап — сертификационные испытания. Такие испытания настолько дорогостоящие и длительные по времени, что если часть оптимизационных процессов провести численно, не исключая проектирования, этот подход сделает процесс более динамичным», — пояснил Дмитрий Маркович.

Если смотреть на перспективу, то масштабный суперкомпьютерный центр (СКЦ) «Лаврентьев» в новосибирском Академгородке планируется создать к 2025 году. Суперкомпьютеры помогают решить целый комплекс задач как в фундаментальных исследованиях (работа с массивами данных установок мегасайенс, расшифровка генома и так далее), так и при практических работах (исследования по поиску лекарственных средств и новых соединений, обработка больших объемов данных в персонализированной и превентивной медицине, многое другое).

Задачи СКЦ «Лаврентьев» не будут ограничиваться только наукой и образованием. Руководство центра ищет контакты с индустриальными и промышленными предприятиями, чтобы они могли принять участие в разработке центра уже на этапе его создания. В частности, ранее директор СКЦ «Лаврентьев» кандидат химических наук Алексей Григорьевич Окунев рассказал, что Сибирский НИИ авиации имени С.А.Чаплыгина будет принимать участие в работе центра для решения задач авиационной отрасли. По словам ректора Новосибирского государственного университета академика Михаила Петровича Федорука, важность строительства такого центра обусловлена отставанием российской суперкомпьютерной инфраструктуры. Создание «Лаврентьева» оценивается в 5 млрд рублей.

По материалам ТАСС

Об этом информировал первый заместитель председателя  СО РАН, директор Института теплофизики им. С.С. Кутателадзе СО РАН академик РАН Дмитрий Маркович Маркович. «Время ставит свои акценты и корректирует приоритеты. Сейчас наступает новый этап, когда мы всем сообществом в Новосибирске и на федеральном уровне работаем над актуализацией пакета проектов в программе “Академгородок 2.0”. Здесь необходима новая конфигурация с точки зрения как институциализации новосибирского научного центра, так и в плане привлечения соинвесторов — мощных индустриальных партнеров, которые станут потребителями создаваемой научной продукции», — сказал Д. Маркович, уточнив, что корректировка будет проведена в течение ближайших нескольких месяцев.

По словам академика, несколько задач, которые были направлены на масштабное международное сотрудничество, имеет смысл несколько отложить. Основные акценты планируется сделать на технологическом суверенитете страны. Дмитрий Маркович рассказал, что будут предприниматься все усилия для запуска таких флагманских проектов, как создание на базе Новосибирского государственного университета суперкомпьютерного центра  «Лаврентьев» и открытие Междисциплинарного  исследовательского комплекса аэродинамики, машиностроения и энергетики (МИК АМиЭ)—  интеграционного проекта четырех институтов СО РАН: Института теплофизики, Института теоретической и прикладной механики им. С.А. Христиановича, Института гидродинамики им. М.А. Лаврентьева  и Института химической кинетики и горения им. В.В. Воеводского. Актуальными являются проекты, направленные на развитие малотоннажной химии, в частности, производства катализаторов, а также на создание основ отечественной микроэлектроники. Заместитель главы СО РАН пояснил, что проекты находятся в высокой степени проработки.

Ранее Д.М. Маркович рассказывал, что в МИК АМиЭ должны войти  уникальные экспериментальные установки: аэродинамические трубы, напорные стенды, а также башня сбрасывания, которая позволяет исследовать процессы в невесомости в земных условиях. Такая установка очень важна для исследований в области космических технологий и для фундаментальных исследований. Потенциальные промышленные партнеры — Росатом, Роскосмос и Ростех — уже проявляют интерес к будущим разработкам этого центра.

По материалам ТАСС

Фото Юлии Поздняковой, «Наука в Сибири»

Начали год с циклолёта.

_______________________________________________________________________________________________________________

(далее…)

«Многие крупные высокотехнологичные компании строят свою научную политику и шире, стратегию развития, вне собственного контура. Они создают своеобразные внешние облачные R&D-экосистемы и для этого стремятся находить единое “окно в науку”, — рассказал заместитель председателя СО РАН и директор научно-образовательного центра “Газпромнефть-НГУ” доктор физико-математических наук профессор РАН Сергей Валерьевич Головин. — Индустриальным партнерам со сравнительно узкой специализацией таким окном может быть мощный институт с широким фронтом исследований — такой, как Институт ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН либо ФИЦ “Институт катализа им. Г.К. Борескова СО РАН”. В других случаях интегратором научных компетенций выступает Сибирское отделение РАН как госучреждение, уже имеющее опыт такого сотрудничества с “Татнефтью”, “Норникелем” и другими компаниями. Третий вариант политики взаимодействия с наукой реализует “Газпром нефть”, создающая научно-образовательные центры (НОЦ) на базе ведущих исследовательских университетов России». При этом, подчеркнул Сергей Головин, слово «университет» не должно вводить в заблуждение — речь идет об интеграции возможностей всех научных и инновационных команд, работающих на определенной территории, в частности, новосибирского Академгородка с его высокой концентрацией исследований и разработок.

В коммуникационной сессии приняли участие 11 вузов Москвы, Санкт-Петербурга, Уфы, Казани, Саратова, Тюмени, Томска и Новосибирска, где действуют или проектируются НОЦ «Газпром нефти». Пятидневная программа включала представление векторов развития компании, круглые столы, ярмарки проектов и другие форматы общения. Обсуждались основные технологические вызовы, стоящие перед нефтяной отраслью — в том числе перспективы безлюдных месторождений и их цифровых двойников, экологической нейтральности, оптимизации управленческих решений, разработки газоконденсатных месторождений, строительства на мерзлоте и другие.

«От такого сотрудничества мы уже получаем очень многое, но многое и даем, — заметил руководитель программ Научно-технического центра “Газпром нефти” Павел Павлович Сорокин. — Мы генерируем цифровые, технологические и другие решения широким кругом команд, привлекая людей с незаурядным мышлением. У них большой опыт работы в разных отраслях, не только нефтегазовой. От фундаментальной физики и математики — до IT, биотеха, металлургии и так далее. В результате такого взаимодействия происходит трансфер идей и технологических решений». Павел Сорокин отметил, что внешние партнеры «Газпром нефти» привносят в работу по корпоративным задачам свой предшествующий опыт и создают очень продуктивную среду: «Мы формируем сообщество специалистов самого различного профиля, которые подходят к решению определенной задачи каждый со своей стороны, но, тем не менее, говорят на одном языке и мыслят на одной волне».

Университеты как учебные заведения тоже являются бенефициарами такого сотрудничества. Павел Сорокин рассказал, что «Газпром нефть» открыла в рамках НОЦ НГУ три магистерских программы: по IT-геофизике, моделированию нефтегазовых систем и нефтяному инжинирингу. «Эффективность этих программ заключается не в том, сколько специалистов пришло непосредственно к нам в компанию, — акцентировал представитель “Газпром нефти”, — а сколько остается работать у вас в Академгородке. Поскольку здесь развивается единая наукоемкая среда, очень полезная в своем единстве, слитности. Из 12 магистров мы возьмем в штат максимум двоих, а остальные будут работать и на наши, и на другие задачи в своих организациях на месте». Эти люди, по словам Павла Сорокина, играют роль медиатора между фундаментальной наукой и корпоративным целеполаганием в сфере высоких технологий (в частности, нефтегазовых). Собеседник подчеркнул ценность выпускников, увлеченных наукой и идущих работать в исследовательские институты под эгидой СО РАН — в силу качества полученного образования и некоторого практического опыта они способны сделать фундаментальные исследования практикоориентированными.

Преимущество «облачных экосистем» состоит и том, что они способны вести поисковые исследования, разрабатывать на их основе новые технологии, а потом осуществлять их сервис не только для компании-организатора, но и для других клиентов. Выигрыш работы именно через университеты проявляется, как не раз подчеркивалось,  заключается в параллельной подготовке кадров и выращивании перспективных команд еще на стадии бакалавриата. Впрочем, на круглых столах говорили и о старших классах, попутно отмечая отторжение «нефтянки» некоторыми школьниками как якобы экологически вредной отрасли. Интересно было послушать про отношение к студенческим работам — в каких ситуациях они благотворны, а в каких неприемлемы. Ну а многочисленные магистерские программы «Газпром нефти» (не только в НГУ) стали на коммуникационной сессии предметом отдельного трека. И в выступлениях, и в кулуарах неоднократно отмечалось отличие этого мероприятия от «Технопрома» и Санкт-Петербургского экономического форума. Там участники демонстрируют свои достижения и транслируют их в соглашения и контракты, здесь же происходит генерация идей, которые вырастут в будущем в достижения и предметы соглашений и контрактов.

«Нам удалось наладить очень честный и предметный диалог, доходящий иногда до острых дискуссий, — охарактеризовал коммуникационную сессию Павел Сорокин. — ключевая ценность состоит не в том, чтобы показать себя с лучшей стороны, а чтобы поставить вопросы, на которых будут найдены совместные ответы». Он также поделился впечатлением о том, что между университетами практически стёрлась конкуренция за внимание и ресурсы «Газпром нефти», особенно в вопросах интеллектуальной собственности: «Когда в нас видят не однократного заказчика, а стабильного партнера, то взаимоотношения прорастают и в межвузовских взаимодействиях. Выражаются они, прежде всего, в согласованной специализации: Санкт-Перербургский университет ИТМО делает фокусировку, к примеру, на разработке наукоемкого ПО, а НГУ — на микрофлюидике. У нас появилось видение разработки целостных технологических цепочек разными по расположению и специализации командами». Обозначил Павел Сорокин и диапазон длительности решения прикладных задач в интересах «Газпром нефти» — от шести месяцев до двух лет. Темпы развития технологий в нефтегазовой отрасли таковы, что «бессмертных лабораторий» с «вечными тематиками» здесь быть не может.

«Я участвую в этих сессиях, начиная с нулевой,  и вижу большой прогресс, —  сказал на закрытии пятидневного марафона Сергей Головин, выступая “от всего Академгородка”. — Если на ознакомительном этапе просили расшифровать аббревиатуры и разъяснить организационные вопросы, то теперь у нас сформировалось единое проблемное поле, в котором мы действуем, общаясь на одном языке при согласованном понимании приоритетности и методов решения тех или иных задач. Появилось много общих планов и возможностей их реализации».  «Для нас, для науки, такое взаимодействие очень выгодно, — обобщил заместитель председателя СО РАН. — Открывается широчайшее поле для реализации всего нашего исследовательского потенциала и происходит поднастройка работы ученых на самые востребованные направления и конкретные задачи».

Подготовил Андрей Соболевский

Фото автора

Всероссийская туристская премия «Маршрут года» учреждена в 2014 году как отраслевая награда, присуждаемая по итогам открытого конкурса проектов за достижения в области создания и развития туристских маршрутов. За восемь лет проведения конкурса в нем приняло участие 2 724 проекта из 85 регионов страны. В 2022 году на соискание премии была представлена 571 заявка из 67 регионов страны. Из них только 263 проекта дошло до очного финала, который проходил с 30 октября по 2 ноября в Уфе. Сибирский федеральный округ в последнем туре заявил о себе 71 проектом из 9 регионов, два из них были разработаны в Новосибирской области. Аудиогид «Тропой науки», помогающий туристам исследовать новосибирский Академгородок, занял первое место в номинации «Лучший онлайн-маршрут в городе», опередив проекты из Кемерова, Калуги, Орехова- Зуево, Сатки и Москвы.

Аудиогид «Тропой науки» создан в преддверии Международного форума «Технопром ‒ 2022» командой Туристско-информационного центра Новосибирской области при поддержке министерства экономического развития региона. Гид знакомит гостей и жителей региона с главными туристическими объектами Академгородка. Во время экскурсии, маршрут которой самостоятельно предлагают освоить создатели «Тропой науки», туристам предоставляется возможность узнать самое важное и интересное о таких местах и объектах, как выставочный центр СО РАН, Дом ученых, сибирский геологический и палеонтологический музеи, клуб «Юность», проспект Лаврентьева, Технопарк, улица Ильича, лавочка-шпаргалка, НГУ, научно-образовательный центр «Эволюция Земли», мемориальный кабинет Коптюга, музей «Интегральный», ботанический сад, пруд с утками, дом Лаврентьева, памятники Коптюгу, Беляеву с лисой и лабораторной мыши.

«Воспользовавшись гидом, можно узнать, как жили учёные, с чего начиналась наука, увидеть необычные арт-объекты, пройти по самой умной улице. Кроме того, маршрут сопровождается картой по Академгородку, которая дополняет его различными барами, кафе, фотолокациями и местами для наиболее комфортных прогулок», — отмечает руководитель Туристско-информационного центра Новосибирской области Екатерина Углянская.

Гид доступен бесплатно в мобильном приложении «Новосибирская область», на туристическом портале Новосибирской области trip2sib.ru и на международных платформах Izi.travel. Кроме того, на платформе доступны аудиогиды для самостоятельных путешествий «Рекордная экскурсия» и «Чуйский тракт».

По материалам издания «Наука в Сибири»

— Ваш институт входит в группу подразделений, которые обиходно продолжают называть «новыми факультетами». Насколько медицинское образование (о журналистике, праве и прочем не говорим) соответствует миссии НГУ?

— Медицина — изначально университетская дисциплина. В университетах средневековой Европы она присутствовала в первоочередном порядке вместе с теологией и юриспруденцией, остальные науки варьировались. Практически с таким же тривиумом в 1755 году открывался Московский университет: философия, право, медицина. Её же изучали в первом в Сибири Томском императорском университете, причем медицинский факультет в момент его основания в 1888 году был первым и целые десять лет единственным. Специализированные медицинские институты в нашей стране появились только в 1930 году. Начиналась индустриализация, здравоохранение ставилось на конвейер, «кадры решают всё» и так далее.  Требовались специалисты, тем более что врачебный корпус сильно поредел в ходе гражданской войны и последующих событий. Поэтому медицинские факультеты вывели из состава университетов в отдельные вузы и переподчинили их Наркомздраву, а там, где не было университетов (в Новосибирске, например) — создали с нуля.

В конце прошлого века начитается обратное движение: медицина, не в ущерб специализированным «кузницам кадров», начинает возвращаться в классические университеты. В 1992 году воссоздан медицинский факультет МГУ имени М.В. Ломоносова (так сказать, возвращение на историческую родину), в 1996 году такой факультет открывается в Санкт-Петербургском университете.  Причиной этого ренессанса стало стремительное развитие медицины за счет взаимодействия с другими областями знания. Стало практически  невозможным вырастить современного медика (тем более, медика-исследователя) без курсов и практик по физике, химии, молекулярной биологии, генетике и так далее. Эти курсы были и в медицинских институтах, но в недостаточном объеме, и не везде были квалифицированные преподаватели. Логичным было восстановление медицинского образования в их «естественной среде обитания» — классических университетах, где есть квалифицированные преподаватели по указанным наукам.

В настоящий момент медицинские факультеты работают более чем в 40 российских университетах, и около 20 % дипломированных специалистов-медиков составляют их выпускники. При этом только в шести городах России такие факультеты сосуществуют с медицинскими университетами Минздрава. Это Москва, Санкт-Петербург, Казань, Екатеринбург, Владивосток (Дальневосточный федеральный университет на острове Русском). И Новосибирск.

— С остальными городами ситуация понятна. Или «научно-образовательный гринфилд», как во Владивостоке, или восстановление медицинского образования в сильнейших классических университетах с давними традициями и школами. Но почему Новосибирск? Ведь НГУ — сравнительно молодой, он изначально создавался как образовательный симбиот Сибирского отделения Академии наук. Почему, при наличии в городе медуниверситета, здесь начали развивать медицинское направление?

— Потому что медицина — такая же наука, как математика, физика, биология и так далее. И первая попытка организовать в НГУ медицинское образование была предпринята еще в начале 1960-х годов. В новосибирский Академгородок был приглашен известный кардиолог Евгений Николаевич Мешалкин, и по его инициативе на факультет естественных наук (ФЕН) НГУ отобрали самых успешных студентов-медиков Новосибирска и Томска. Открывается не врачебная, а, скорее, медико-биологическая специализация, но существует недолго. Вскоре случается многократно описанный в мемуаристике конфликт, и Е.Н. Мешалкин со своей командой переходит из академического сектора в Минздрав.

Тридцать лет спустя, в 1996 году открывается медико-биологическое отделение ФЕН. Теперь процесс идет по восходящей и без сбоев. В 2002 году наш университет получает государственную лицензию на ведение образовательной деятельности по специальности «лечебное дело». 2003/2004 учебный год становится первым для уже чисто медицинского отделения ФЕН, которое в том же 2003-м выделяется в отдельный факультет. Так что «новый факультет» — понятие относительное, мы готовимся отметить двадцатилетие. Еще одна важная юридическая процедура прошла в 2009-м: аккредитация университета по специальности «лечебное дело», после чего состоялся первый выпуск специалистов с официальным правом на врачебную деятельность. Наконец, в 2016 году в НГУ произошел ряд внутренних слияний — из двух факультетов, психологии и медицинского, образовался Институт медицины и психологии.

Сегодня он состоялся как конкурентоспособный центр подготовки специалистов-медиков на современной, серьезной научной основе.  В первые три года обучения студенты (у нас их на потоке свыше 60 человек), помимо предусмотренных стандартом клинических дисциплин, изучают химию, физику, генетику, молекулярную биологию, проходят расширенный курс английского языка. То есть базовое образование приближено к тому, которое получают студенты-биологи, занятия проходят здесь, в университете.  И этим 60-ти студентам преподают шесть членов РАН, 39 докторов и 54 кандидата наук! Следующие три года наши студенты в основном практикуются в клинических учреждениях. Новосибирск ими исторически очень насыщен. Это и федеральные центры Минздрава (такие, как НМИЦ им. Е.Н. Мешалкина), и условно «академические» (в подведомстве Минобрнауки, например ФИЦ фундаментальной и трансляционной медицины), а также госбюджетные и частные клиники. В общей сложности у нас более 40 клинических баз, и студенты могут знакомиться с организацией и практикой медицинской помощи в различных масштабах и форматах, при разной специфике.

О качестве подготовки специалистов в ИМПЗ НГУ можно судить по рейтингам. Мы стабильно занимаем в России 2-4 места среди всех университетов, готовящих врачей: и Минобра, и Минздрава, и частных. Новосибирский университет в 2020 году впервые вошел в международный рейтинг QS по медицине и стабильно занимает там 6-7 места среди, опять же, всех вузов Российской Федерации; в рейтинге Times соответственно 3-5 места. Многое зависит от критериев рейтингования и их значимости, но вхождение в группу лидеров очевидно так или иначе.

— Вы коснулись международных рейтингов. А насколько активны зарубежные связи института? Не обрушили ли их последние события?

— Медицинская наука, как и любая другая, по определению интернациональна. Наш институт создавался и рос как открытый миру, мы сразу стали строить коллаборации с зарубежными университетами и исследовательскими центрами. В их числе — знаменитая берлинская клиника (а на самом деле еще и научный институт) «Шарите»,  университеты Пизы (Италия), Бен-Гурион (Израиль)и Калифорнии, калифорнийская же Keck school of medicine. Не скрою, что пандемия ковида и обострение международной обстановки повлияли на интенсивность контактов с иностранными коллегами, но вовсе не свели их к нулю. Работает зеркальная кафедра анестезиологии и реаниматологии, которую с нашей стороны возглавляет доктор медицинских наук Сергей Викторович Астраков, с американской — иностранный член РАН профессор Владимир Лазаревич Зельман. В Медицинском научно-образовательном центре НГУ (МНОЦ НГУ), относящимся к нашему институту, с 2019 года совместно с зарубежными партнерами ведутся клинические испытания по пяти протоколам. Мы продолжаем готовить специалистов из многих стран мира: сейчас, кстати, к нам едет аспирант из Канады. А в нынешнем году состоялся первый выпуск десяти иностранных дипломников по англоязычной программе. В целом с 2017/18 учебного года количество зарубежных студентов ИМПЗ НГУ удвоилось.

— Можете ли вы кратко сформулировать принципиальную разницу между медицинским образованием в минздравовском университете (ранее мединституте) и в классическом, в частности, в НГУ?

— Первое принципиальное различие я уже назвал. Это изучение на младших курсах ряда фундаментальных научных дисциплин, причем в увеличенном объеме. Второе — это сильная ориентация на исследовательскую деятельность, что выражается, к примеру, в обязательной защите выпускной квалификационной работы. После чего перед дипломантом открываются три основных траектории. Первая — работать врачом поликлиники, для чего к диплому должна добавиться государственная аккредитация (обычно ее получают без особых проблем). Вторая — ординатура, то есть дополнительная подготовка по узкой специализации. Ординаторы — руки и ноги здравоохранения, герои сериалов, готовые работать по 12-14 часов в сутки. В то же время они ведут исследования по определенному направлению, опираясь не только на свой практический опыт, но и множество научных источников. Выпускник ординатуры получает возможность работать врачом узкой специальности в соответствующем учреждении. И, наконец, аспирантура — самая наукоориентированная стезя, курс на медико-биологические исследования.  И ординатура, и аспирантура у ИМПЗ собственные.

— Мы говорим о медиках, но в Институте два направления, и психологи пока что как бы в тени нашего разговора…

— Просто мы начали с медицины как изначального атрибута университетского образования. Подготовка психологов в НГУ нисколько не слабее подготовки медиков. Оба процесса отчасти взаимосвязаны — например, через единственную в России кафедру нейронаук во главе с академиком Любомиром Ивановичем Афтанасом. Там апробируются оригинальные новое методики — например, zebra-fish с использованием аквариумных рыбок в качестве модельных организмов.

Вместе с тем у психологов свои авторитетные преподаватели и методики (даже с примением детекторов лжи и электроэнцефалографов), свои специализации и траектории выпускников. Некоторые поступают в профильную магистратуру и аспирантуру (тоже нашу собственную), другие сразу ищут работу. И достаточно часто находят ее в крупных корпорациях и компаниях, где требуются HR-менеджеры с психологическими компетенциями. Еще одно достаточно распространенное  применение  психологов — работа с аутистами и их родителями. Ну и частная практика, индивидуальная помощь пациентам: в последнее время, увы, ее востребованность возросла.

Попутно этот факультет оказывает, при необходимости, психологическую помощь всем студентам и сотрудникам НГУ.

— Институт носит имя известного ученого-медика Владимира Зельмана, работающего в Калифорнии. Независимо от местопребывания, это необычно для российской практики: называть что-либо в честь живущего человека…

— Владимир Лазаревич — человек удивительной судьбы. Сын извозчика из украинского городка Сквира с детства хотел стать врачом, закончил школу с золотой медалью. В Киевский мединститут его не приняли по пресловутой «пятой графе». Тогда Володя Зельман поехал в Новосибирск, где служил в армии его брат — и поступил, причем как медалист без экзаменов.  С этого момента он считает себя обязанным нашему городу и всей Сибири за сбывшуюся мечту. Получив диплом, В. Зельман работал анестезиологом в клинике Мешалкина, затем в санитарной авиации на  Севере, участвовал в организации Тюменского медицинского института. Об организации работы в условиях Крайнего Севера он доложил на первой в Советском Союзе конференции анестезиологов в июне 1965 года в Москве, после чего медику предложили остаться в столице. И не где-нибудь, а в 4-м главном управлении Минздрава СССР, проще говоря, «кремлевке».

И здесь случился еще один поворот биографии Владимира Лазаревича. Однажды его срочно вызвали к иностранному пациенту, которому стало плохо. Им был американский миллиардер Арманд Хаммер (тоже, кстати, врач по специальности) — легендарная личность, большой друг СССР, имевший документ от Ленина с допуском к Владимиру Ильичу в любое время суток. Теперь, уже в преклонных годах,он приехал к другому Ильичу — Леониду Ильичу Брежневу. Зельман «откачал» Хаммера и тут же получил приглашение стать его личным доктором. Будучи в большом авторитете у советского руководства, Хаммер быстро уладил все формальности… И из Сибири через Москву Владимир Зельман попал в Калифорнию. Там он и практиковал, и преподавал в различных университетах — буквально до последнего времени, когда в 85 лет тяжело переболел ковидом и потерял глаз в результате неудачной операции. Сегодня его можно уверенно назвать научным светилом мирового уровня.

Все эти годы Владимир Лазаревич Зельман не просто сохранял контакты с советскими и российскими коллегами, но оказывал профессиональную, лоббистскую и финансовую помощь. В. Зельман — иностранный член РАН, почетный профессор Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге и Новосибирского государственного медуниверситета. Входит в состав академических советов НГУ, университета Сколково, Балтийского федерального университета им. И. Канта в Калининграде и еще нескольких. Регулярно, не реже раза в год, приезжал в Новосибирск, привозил с лекциями и консультациями ведущих медиков США. Лоббировал, в лучшем смысле слова, нашу медицинскую науку — например, добился включения России в программу «Энигма» по изучению работы головного мозга, возглавляемую профессором Полом Томсоном.

Владимир Зельман высоко ценит новосибирский Академгородок, называя его «уникальным научным конгломератом» с «особой атмосферой творчества».  Поэтому помогал и помогает не только нашим медикам, но и всему университету. Решение включить фамилию Зельмана в название Института медицины и психологии принималось ученым советом НГУ. И недоумение, прозвучавшее в вашем вопросе, было отринуто. Мы решили сломать шаблон. Не все традиции хороши: зачем обязательно ждать кончины человека, чтобы в полной мере отдать должное его заслугам? К тому же в Академгородке одна из улиц носит имя здравствующей Валентины Николаевны Терешковой — первой в мире женщины-космонавта.

— В последнее время в СМИ и социальных сетях ваш институт упоминается в связи с вырубкой леса под строительство новых зданий: учебного корпуса и университетской клиники. Что это за объекты, зачем они нужны?

— Начнем с учебного корпуса. ИМПЗ размещается сегодня в корпусе ректората НГУ, который еще какое-то время будут называть новым. Это, по существу, офисное здание. Кабинеты и аудитории, больше ничего. А для медицинского образования необходима разнообразная и современная лабораторная инфраструктура. Речь не только о приборах и ином оборудовании, но и, что очень важно, специальных помещениях. Где есть чистые комнаты и стерильные боксы, особая вентиляция и многое другое. Парадоксально, но факт: наш университет с его исторически сложившимся естественнонаучным уклоном, имеет всего один малоэтажный лабораторный корпус по улице Ляпунова. Он построен в конце 1960-х годов, давно не отвечает современным требованиям и интенсивно используется ФЕН НГУ. Нам приходится выкручиваться за счет аренды площадей в институтах,  за счет возможностей сторонней клинической базы и так далее. Но новый корпус, прежде всего для лабораторных работ, нужен «как хлеб и воздух» не только нашему институту, а практически всему университету.

— А зачем клиника? Ведь уже построен и работает упоминавшийся вами медицинский центр НГУ рядом сновыми общежитиями на той же улице Ляпунова?

— Медицинский, но не клинический. Медицинский научно-образовательный центр НГУ — амбулатория, в которую пациенты приходят и уходят, без возможностей стационара. Амбулатория позволяет решать многие задачи. Например, проводить клинические (то есть на особым образом подобранных добровольцах) испытания новых препаратов и других медицинских изделий. В частности, в МНОЦ завершены испытания нового ноотропного препарата для улучшения деятельности мозга, в настоящее время идет третья фаза клинических испытаний антиковидной вакцины, разработанной Федеральным научным центром исследований и разработки иммунобиологических препаратов им. М. П. Чумакова РАН. В МНОЦ проходят учебные занятия, там ведутся профосмотры и врачебные приемы для студентов и сотрудников университета, а также всех желающих на платной основе.

Но клинические испытания не делают амбулаторию клиникой. Для медицинского образования необходимо наблюдение пациентов день за днем круглые сутки. На сегодняшний день проблема решается в клиниках Новосибирска, но в третьем по величине городе России не очень удобно ездить из Академгородка в Горбольницу или тем более Мочище. Поэтому в план развития инфраструктуры НГУ было заложено строительство университетской клиники на 300 коек, оборудованной, как говорится, по последнему слову. Томографами разных типов, маммографами, другими диагностическими аппаратами, техникой и оборудованием. В комплекс зданий клиники запланирована гостиница для пациентов и их родственников.  Прилагательное «университетская» не должно вводить в заблуждение. В рамках программы «Академгородок 2.0» видится единая клиническая базы для подготовки студентов, ординаторов и врачей НГУ и НГМУ, а также для внедрения разработок институтов СО РАН. В их числе могу назвать диагностические тепловизоры Института физики полупроводников им. А.В. Ржанова СО РАН, комплекс мобильного оборудования для проведения анализа крови из Института химической кинетики и горения им. В.В. Воеводского СО РАН, различные лазерные системы медицинского назначения и многое другое.

Важно и то, что многопрофильная университетская клиника (работающая практически по всем специальностям, включая особо актуальную для Академгородка педиатрию и детскую хирургию) должна будет лечить жителей научного центра, в том числе и в рамках обязательного медицинского страхования. Что же касается вырубок… Всем, кроме нескольких особо непримиримых активистов, понятно, что площадка под строительство расчищена (с сохранением ценных пород) в необратимо умирающем лесу. Его губит нашествие американского клена и корневой губки: во время последней бури снова упало несколько десятков мертвых и больных деревьев, причем одно поперек улицы Пирогова, другое — на тротуар проспекта Коптюга. Машины и люди не пострадали по счастливой случайности. Не буду вдаваться в административные и юридические моменты этой истории, здесь более компетентны хозяйственные, строительные и другие службы НГУ. Но скажу в целом: Академгородок должен развиваться. Ему не пристало оставлять впечатление места, где остановилось время.

— И традиционный завершающий вопрос: каковы планы на ближайшее будущее?

— О перспективе наращивания инфраструктуры мы только что поговорили. Что же до учебного процесса как такового, то в ближайший год мы планируем открытие двух новых образовательных программ: «Фармация» со специализацией в области нейрофармакологии и «Медицинская кибернетика» совместно с механико-математическим факультетом НГУ.

Беседовал Андрей Соболевский

Фото автора (портрет), Университета Сколково (В.Зельман) и из презентации ФМПЗ НГУ