На площадке Фундаментальной библиотеки МГУ имени М. В. Ломоносова прошло расширенное заседание Комитета Госдумы по науке и высшему образованию с участием ректора МГУ академика Виктора Антоновича Садовничего и представителей Министерства экономического развития Российской Федерации. Заседание прошло в рамках подготовки к рассмотрению во втором чтении законопроекта № 676039-8 «О внесении изменений в ФЗ “Об инновационных научно-технологических центрах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации”».

ИНТЦ МГУ «Воробьёвы горы» —  одна из немногих  инновационных площадок страны, где реализуется этот формат. Ключевой поправкой в 216-ФЗ, обсуждаемой экспертами и парламентариями, является возможность владения земельными участками в границах территории ИНТЦ на праве собственности или праве аренды организациями с участием государства, что позволит обеспечить строительство объектов инфраструктуры на земельных участках, переданных в собственность организациям с участием государства, в том числе за счет средств таких организаций.

«Раньше этой возможности не предусматривалось, — прокомментировала президент ассоциации «СибАкадемСофт» Ирина Аманжоловна Травина. — Вся земля должна была поступать в распоряжение управляющей организации, созданной в форме фонда. Это сильно сковывало инициативы игроков с государственным участием и создавало определенные риски (не только для них). Теперь же, применительно к новосибирскому Академгородку, резидентами потенциального ИНТЦ после принятия поправки здесь могли бы стать  АО “Академпарк”, НГУ, Сибирское отделение РАН».

Соб. инф.

Фото Андрея Соболевского

 

— Ваш институт входит в группу подразделений, которые обиходно продолжают называть «новыми факультетами». Насколько медицинское образование (о журналистике, праве и прочем не говорим) соответствует миссии НГУ?

— Медицина — изначально университетская дисциплина. В университетах средневековой Европы она присутствовала в первоочередном порядке вместе с теологией и юриспруденцией, остальные науки варьировались. Практически с таким же тривиумом в 1755 году открывался Московский университет: философия, право, медицина. Её же изучали в первом в Сибири Томском императорском университете, причем медицинский факультет в момент его основания в 1888 году был первым и целые десять лет единственным. Специализированные медицинские институты в нашей стране появились только в 1930 году. Начиналась индустриализация, здравоохранение ставилось на конвейер, «кадры решают всё» и так далее.  Требовались специалисты, тем более что врачебный корпус сильно поредел в ходе гражданской войны и последующих событий. Поэтому медицинские факультеты вывели из состава университетов в отдельные вузы и переподчинили их Наркомздраву, а там, где не было университетов (в Новосибирске, например) — создали с нуля.

В конце прошлого века начитается обратное движение: медицина, не в ущерб специализированным «кузницам кадров», начинает возвращаться в классические университеты. В 1992 году воссоздан медицинский факультет МГУ имени М.В. Ломоносова (так сказать, возвращение на историческую родину), в 1996 году такой факультет открывается в Санкт-Петербургском университете.  Причиной этого ренессанса стало стремительное развитие медицины за счет взаимодействия с другими областями знания. Стало практически  невозможным вырастить современного медика (тем более, медика-исследователя) без курсов и практик по физике, химии, молекулярной биологии, генетике и так далее. Эти курсы были и в медицинских институтах, но в недостаточном объеме, и не везде были квалифицированные преподаватели. Логичным было восстановление медицинского образования в их «естественной среде обитания» — классических университетах, где есть квалифицированные преподаватели по указанным наукам.

В настоящий момент медицинские факультеты работают более чем в 40 российских университетах, и около 20 % дипломированных специалистов-медиков составляют их выпускники. При этом только в шести городах России такие факультеты сосуществуют с медицинскими университетами Минздрава. Это Москва, Санкт-Петербург, Казань, Екатеринбург, Владивосток (Дальневосточный федеральный университет на острове Русском). И Новосибирск.

— С остальными городами ситуация понятна. Или «научно-образовательный гринфилд», как во Владивостоке, или восстановление медицинского образования в сильнейших классических университетах с давними традициями и школами. Но почему Новосибирск? Ведь НГУ — сравнительно молодой, он изначально создавался как образовательный симбиот Сибирского отделения Академии наук. Почему, при наличии в городе медуниверситета, здесь начали развивать медицинское направление?

— Потому что медицина — такая же наука, как математика, физика, биология и так далее. И первая попытка организовать в НГУ медицинское образование была предпринята еще в начале 1960-х годов. В новосибирский Академгородок был приглашен известный кардиолог Евгений Николаевич Мешалкин, и по его инициативе на факультет естественных наук (ФЕН) НГУ отобрали самых успешных студентов-медиков Новосибирска и Томска. Открывается не врачебная, а, скорее, медико-биологическая специализация, но существует недолго. Вскоре случается многократно описанный в мемуаристике конфликт, и Е.Н. Мешалкин со своей командой переходит из академического сектора в Минздрав.

Тридцать лет спустя, в 1996 году открывается медико-биологическое отделение ФЕН. Теперь процесс идет по восходящей и без сбоев. В 2002 году наш университет получает государственную лицензию на ведение образовательной деятельности по специальности «лечебное дело». 2003/2004 учебный год становится первым для уже чисто медицинского отделения ФЕН, которое в том же 2003-м выделяется в отдельный факультет. Так что «новый факультет» — понятие относительное, мы готовимся отметить двадцатилетие. Еще одна важная юридическая процедура прошла в 2009-м: аккредитация университета по специальности «лечебное дело», после чего состоялся первый выпуск специалистов с официальным правом на врачебную деятельность. Наконец, в 2016 году в НГУ произошел ряд внутренних слияний — из двух факультетов, психологии и медицинского, образовался Институт медицины и психологии.

Сегодня он состоялся как конкурентоспособный центр подготовки специалистов-медиков на современной, серьезной научной основе.  В первые три года обучения студенты (у нас их на потоке свыше 60 человек), помимо предусмотренных стандартом клинических дисциплин, изучают химию, физику, генетику, молекулярную биологию, проходят расширенный курс английского языка. То есть базовое образование приближено к тому, которое получают студенты-биологи, занятия проходят здесь, в университете.  И этим 60-ти студентам преподают шесть членов РАН, 39 докторов и 54 кандидата наук! Следующие три года наши студенты в основном практикуются в клинических учреждениях. Новосибирск ими исторически очень насыщен. Это и федеральные центры Минздрава (такие, как НМИЦ им. Е.Н. Мешалкина), и условно «академические» (в подведомстве Минобрнауки, например ФИЦ фундаментальной и трансляционной медицины), а также госбюджетные и частные клиники. В общей сложности у нас более 40 клинических баз, и студенты могут знакомиться с организацией и практикой медицинской помощи в различных масштабах и форматах, при разной специфике.

О качестве подготовки специалистов в ИМПЗ НГУ можно судить по рейтингам. Мы стабильно занимаем в России 2-4 места среди всех университетов, готовящих врачей: и Минобра, и Минздрава, и частных. Новосибирский университет в 2020 году впервые вошел в международный рейтинг QS по медицине и стабильно занимает там 6-7 места среди, опять же, всех вузов Российской Федерации; в рейтинге Times соответственно 3-5 места. Многое зависит от критериев рейтингования и их значимости, но вхождение в группу лидеров очевидно так или иначе.

— Вы коснулись международных рейтингов. А насколько активны зарубежные связи института? Не обрушили ли их последние события?

— Медицинская наука, как и любая другая, по определению интернациональна. Наш институт создавался и рос как открытый миру, мы сразу стали строить коллаборации с зарубежными университетами и исследовательскими центрами. В их числе — знаменитая берлинская клиника (а на самом деле еще и научный институт) «Шарите»,  университеты Пизы (Италия), Бен-Гурион (Израиль)и Калифорнии, калифорнийская же Keck school of medicine. Не скрою, что пандемия ковида и обострение международной обстановки повлияли на интенсивность контактов с иностранными коллегами, но вовсе не свели их к нулю. Работает зеркальная кафедра анестезиологии и реаниматологии, которую с нашей стороны возглавляет доктор медицинских наук Сергей Викторович Астраков, с американской — иностранный член РАН профессор Владимир Лазаревич Зельман. В Медицинском научно-образовательном центре НГУ (МНОЦ НГУ), относящимся к нашему институту, с 2019 года совместно с зарубежными партнерами ведутся клинические испытания по пяти протоколам. Мы продолжаем готовить специалистов из многих стран мира: сейчас, кстати, к нам едет аспирант из Канады. А в нынешнем году состоялся первый выпуск десяти иностранных дипломников по англоязычной программе. В целом с 2017/18 учебного года количество зарубежных студентов ИМПЗ НГУ удвоилось.

— Можете ли вы кратко сформулировать принципиальную разницу между медицинским образованием в минздравовском университете (ранее мединституте) и в классическом, в частности, в НГУ?

— Первое принципиальное различие я уже назвал. Это изучение на младших курсах ряда фундаментальных научных дисциплин, причем в увеличенном объеме. Второе — это сильная ориентация на исследовательскую деятельность, что выражается, к примеру, в обязательной защите выпускной квалификационной работы. После чего перед дипломантом открываются три основных траектории. Первая — работать врачом поликлиники, для чего к диплому должна добавиться государственная аккредитация (обычно ее получают без особых проблем). Вторая — ординатура, то есть дополнительная подготовка по узкой специализации. Ординаторы — руки и ноги здравоохранения, герои сериалов, готовые работать по 12-14 часов в сутки. В то же время они ведут исследования по определенному направлению, опираясь не только на свой практический опыт, но и множество научных источников. Выпускник ординатуры получает возможность работать врачом узкой специальности в соответствующем учреждении. И, наконец, аспирантура — самая наукоориентированная стезя, курс на медико-биологические исследования.  И ординатура, и аспирантура у ИМПЗ собственные.

— Мы говорим о медиках, но в Институте два направления, и психологи пока что как бы в тени нашего разговора…

— Просто мы начали с медицины как изначального атрибута университетского образования. Подготовка психологов в НГУ нисколько не слабее подготовки медиков. Оба процесса отчасти взаимосвязаны — например, через единственную в России кафедру нейронаук во главе с академиком Любомиром Ивановичем Афтанасом. Там апробируются оригинальные новое методики — например, zebra-fish с использованием аквариумных рыбок в качестве модельных организмов.

Вместе с тем у психологов свои авторитетные преподаватели и методики (даже с примением детекторов лжи и электроэнцефалографов), свои специализации и траектории выпускников. Некоторые поступают в профильную магистратуру и аспирантуру (тоже нашу собственную), другие сразу ищут работу. И достаточно часто находят ее в крупных корпорациях и компаниях, где требуются HR-менеджеры с психологическими компетенциями. Еще одно достаточно распространенное  применение  психологов — работа с аутистами и их родителями. Ну и частная практика, индивидуальная помощь пациентам: в последнее время, увы, ее востребованность возросла.

Попутно этот факультет оказывает, при необходимости, психологическую помощь всем студентам и сотрудникам НГУ.

— Институт носит имя известного ученого-медика Владимира Зельмана, работающего в Калифорнии. Независимо от местопребывания, это необычно для российской практики: называть что-либо в честь живущего человека…

— Владимир Лазаревич — человек удивительной судьбы. Сын извозчика из украинского городка Сквира с детства хотел стать врачом, закончил школу с золотой медалью. В Киевский мединститут его не приняли по пресловутой «пятой графе». Тогда Володя Зельман поехал в Новосибирск, где служил в армии его брат — и поступил, причем как медалист без экзаменов.  С этого момента он считает себя обязанным нашему городу и всей Сибири за сбывшуюся мечту. Получив диплом, В. Зельман работал анестезиологом в клинике Мешалкина, затем в санитарной авиации на  Севере, участвовал в организации Тюменского медицинского института. Об организации работы в условиях Крайнего Севера он доложил на первой в Советском Союзе конференции анестезиологов в июне 1965 года в Москве, после чего медику предложили остаться в столице. И не где-нибудь, а в 4-м главном управлении Минздрава СССР, проще говоря, «кремлевке».

И здесь случился еще один поворот биографии Владимира Лазаревича. Однажды его срочно вызвали к иностранному пациенту, которому стало плохо. Им был американский миллиардер Арманд Хаммер (тоже, кстати, врач по специальности) — легендарная личность, большой друг СССР, имевший документ от Ленина с допуском к Владимиру Ильичу в любое время суток. Теперь, уже в преклонных годах,он приехал к другому Ильичу — Леониду Ильичу Брежневу. Зельман «откачал» Хаммера и тут же получил приглашение стать его личным доктором. Будучи в большом авторитете у советского руководства, Хаммер быстро уладил все формальности… И из Сибири через Москву Владимир Зельман попал в Калифорнию. Там он и практиковал, и преподавал в различных университетах — буквально до последнего времени, когда в 85 лет тяжело переболел ковидом и потерял глаз в результате неудачной операции. Сегодня его можно уверенно назвать научным светилом мирового уровня.

Все эти годы Владимир Лазаревич Зельман не просто сохранял контакты с советскими и российскими коллегами, но оказывал профессиональную, лоббистскую и финансовую помощь. В. Зельман — иностранный член РАН, почетный профессор Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге и Новосибирского государственного медуниверситета. Входит в состав академических советов НГУ, университета Сколково, Балтийского федерального университета им. И. Канта в Калининграде и еще нескольких. Регулярно, не реже раза в год, приезжал в Новосибирск, привозил с лекциями и консультациями ведущих медиков США. Лоббировал, в лучшем смысле слова, нашу медицинскую науку — например, добился включения России в программу «Энигма» по изучению работы головного мозга, возглавляемую профессором Полом Томсоном.

Владимир Зельман высоко ценит новосибирский Академгородок, называя его «уникальным научным конгломератом» с «особой атмосферой творчества».  Поэтому помогал и помогает не только нашим медикам, но и всему университету. Решение включить фамилию Зельмана в название Института медицины и психологии принималось ученым советом НГУ. И недоумение, прозвучавшее в вашем вопросе, было отринуто. Мы решили сломать шаблон. Не все традиции хороши: зачем обязательно ждать кончины человека, чтобы в полной мере отдать должное его заслугам? К тому же в Академгородке одна из улиц носит имя здравствующей Валентины Николаевны Терешковой — первой в мире женщины-космонавта.

— В последнее время в СМИ и социальных сетях ваш институт упоминается в связи с вырубкой леса под строительство новых зданий: учебного корпуса и университетской клиники. Что это за объекты, зачем они нужны?

— Начнем с учебного корпуса. ИМПЗ размещается сегодня в корпусе ректората НГУ, который еще какое-то время будут называть новым. Это, по существу, офисное здание. Кабинеты и аудитории, больше ничего. А для медицинского образования необходима разнообразная и современная лабораторная инфраструктура. Речь не только о приборах и ином оборудовании, но и, что очень важно, специальных помещениях. Где есть чистые комнаты и стерильные боксы, особая вентиляция и многое другое. Парадоксально, но факт: наш университет с его исторически сложившимся естественнонаучным уклоном, имеет всего один малоэтажный лабораторный корпус по улице Ляпунова. Он построен в конце 1960-х годов, давно не отвечает современным требованиям и интенсивно используется ФЕН НГУ. Нам приходится выкручиваться за счет аренды площадей в институтах,  за счет возможностей сторонней клинической базы и так далее. Но новый корпус, прежде всего для лабораторных работ, нужен «как хлеб и воздух» не только нашему институту, а практически всему университету.

— А зачем клиника? Ведь уже построен и работает упоминавшийся вами медицинский центр НГУ рядом сновыми общежитиями на той же улице Ляпунова?

— Медицинский, но не клинический. Медицинский научно-образовательный центр НГУ — амбулатория, в которую пациенты приходят и уходят, без возможностей стационара. Амбулатория позволяет решать многие задачи. Например, проводить клинические (то есть на особым образом подобранных добровольцах) испытания новых препаратов и других медицинских изделий. В частности, в МНОЦ завершены испытания нового ноотропного препарата для улучшения деятельности мозга, в настоящее время идет третья фаза клинических испытаний антиковидной вакцины, разработанной Федеральным научным центром исследований и разработки иммунобиологических препаратов им. М. П. Чумакова РАН. В МНОЦ проходят учебные занятия, там ведутся профосмотры и врачебные приемы для студентов и сотрудников университета, а также всех желающих на платной основе.

Но клинические испытания не делают амбулаторию клиникой. Для медицинского образования необходимо наблюдение пациентов день за днем круглые сутки. На сегодняшний день проблема решается в клиниках Новосибирска, но в третьем по величине городе России не очень удобно ездить из Академгородка в Горбольницу или тем более Мочище. Поэтому в план развития инфраструктуры НГУ было заложено строительство университетской клиники на 300 коек, оборудованной, как говорится, по последнему слову. Томографами разных типов, маммографами, другими диагностическими аппаратами, техникой и оборудованием. В комплекс зданий клиники запланирована гостиница для пациентов и их родственников.  Прилагательное «университетская» не должно вводить в заблуждение. В рамках программы «Академгородок 2.0» видится единая клиническая базы для подготовки студентов, ординаторов и врачей НГУ и НГМУ, а также для внедрения разработок институтов СО РАН. В их числе могу назвать диагностические тепловизоры Института физики полупроводников им. А.В. Ржанова СО РАН, комплекс мобильного оборудования для проведения анализа крови из Института химической кинетики и горения им. В.В. Воеводского СО РАН, различные лазерные системы медицинского назначения и многое другое.

Важно и то, что многопрофильная университетская клиника (работающая практически по всем специальностям, включая особо актуальную для Академгородка педиатрию и детскую хирургию) должна будет лечить жителей научного центра, в том числе и в рамках обязательного медицинского страхования. Что же касается вырубок… Всем, кроме нескольких особо непримиримых активистов, понятно, что площадка под строительство расчищена (с сохранением ценных пород) в необратимо умирающем лесу. Его губит нашествие американского клена и корневой губки: во время последней бури снова упало несколько десятков мертвых и больных деревьев, причем одно поперек улицы Пирогова, другое — на тротуар проспекта Коптюга. Машины и люди не пострадали по счастливой случайности. Не буду вдаваться в административные и юридические моменты этой истории, здесь более компетентны хозяйственные, строительные и другие службы НГУ. Но скажу в целом: Академгородок должен развиваться. Ему не пристало оставлять впечатление места, где остановилось время.

— И традиционный завершающий вопрос: каковы планы на ближайшее будущее?

— О перспективе наращивания инфраструктуры мы только что поговорили. Что же до учебного процесса как такового, то в ближайший год мы планируем открытие двух новых образовательных программ: «Фармация» со специализацией в области нейрофармакологии и «Медицинская кибернетика» совместно с механико-математическим факультетом НГУ.

Беседовал Андрей Соболевский

Фото автора (портрет), Университета Сколково (В.Зельман) и из презентации ФМПЗ НГУ

«Фестиваль Nauka 0+ в очередной раз подчеркивает особый статус Новосибирской области как центра развития экономики знаний, дает возможность собрать на его площадке самые различные аудитории и среды, объединить их представителей в команду сторонников научно-технического и социального прогресса. Территориальные площадки Всероссийского фестиваля  Nauka 0+ – важнейшие узлы фестивальной сети событий и проектов – неизменно привлекают внимание всех, кто интересуется наукой, кто продвигает ее в регионах… В ноябре регион организует целый научно-просветительский марафон, который в максимально интенсивной и доступной форме отразит повестку Года науки и технологий в РФ, используя огромный потенциал своих ученых и исследователей», — приводит пресс-служба слова главы региона Андрея Травникова.

В программе фестиваля в Новосибирской области открытие виртуального музея, онлайн-лектории, квизы, а также показы кино о разных направлениях науки. Кроме этого, участники фестиваля смогут посмотреть более 140 лекций и видеоэкскурсий. Среди онлайн-мероприятий Nauka 0+ — викторины для школьников, выставки, квесты, игры, круглые столы, а также версус-баттл “Великие художники”, который проведет для студентов Новосибирский государственный университет архитектуры и дизайна.

Всероссийский фестиваль Nauka 0+ — один из крупнейших просветительских проектов в области популяризации науки в мире, он проходит ежегодно с октября по ноябрь. Мероприятие зародилось в 2006 году в МГУ им. М. В. Ломоносова по инициативе его ректора Виктора Садовничего, за 15 лет проведения в нем приняли участие более 25 млн. человек. В этом году фестиваль проходит в статусе одного из ключевых событий Года науки и технологий в России.

По материалам ТАСС

Фото из открытых источников

В Сарове открыт филиал МГУ им. Ломоносова, а также Национальный центр физики и математики (НЦФМ). «Нам очень важно сохранить людей здесь, на саровской площадке, как в специальных тематиках, так и в открытых проектах, в том числе с участием международных партнеров», — отметил на мероприятии Алексей Лихачев.

Первый шаг и первая задача — вырастить кадры для НЦФМ и других научных учреждений Сарова. «Задача номер два — сделать это проектом, тиражируемым в стране, чтобы специалисты уезжали отсюда в другие научные центры, наши ядерные города, работали в Российской академии наук. Ну и, собственно, замкнуть эту цепочку, чтобы оттуда возвращались сюда, в Саров, для проведения исследований, чтобы здесь, на земле Сарова, защитить Нобелевскую диссертацию», — сказал Лихачев.

Филиал МГУ создан по предложению «Росатома» в рамках поручения президента Владимира Путина по созданию Национального центра физики и математики для подготовки ученых мирового уровня. Создание НЦФМ и филиала МГУ по проекту «Большой Саров» на базе Российского федерального ядерного центра — Всероссийского научно-исследовательского института экспериментальной физики (РФЯЦ-ВНИИЭФ, входит в «Росатом») включено в программу Года науки в России.

Smotrim.ru

«На следующий день после запуска в дневном сеансе «НОРБИ» вышел на связь, и мы смогли получить первую телеметрию, — рассказал заведующий лабораторией малых космических аппаратов ОАИ НГУ Виталий Прокопьев. — Дальше нам предстоит этап летных испытаний по оценке работы всех подсистем, включение целевой полезной нагрузки — детектора заряженных частиц “Декор”, обеспечивающего мониторинг космической погоды на полярной орбите».

На аппарате НГУ стоит полезная нагрузка НИИ ядерной физики имени Д. В. Скобельцына МГУ для мониторинга гелиогеофизических параметров околоземного космического пространства в интересах Росгидромета и дополнительная целевая аппаратура акционерного общества «Информационные спутниковые системы» — набор перспективных коммутационных плат формата SpaceWire. АО «ИСС» проводит испытание плат, чтобы подтвердить возможность проведения их летной квалификации в составе спутников формата CubeSat и дальнейшей интеграции аппаратуры в состав федеральных космических аппаратов.

МКА «НОРБИ» был запущен в рамках программы госкорпорации «Роскосмос» «УниверСат». Программа позволяет реализовывать запуски малых космических аппаратов разработки российских университетов и научных центров, с учетом требований госкорпорации «Роскосмос» по полезной нагрузке.

Над территорией Новосибирска МКА «НОРБИ» будет пролетать 2 раза в сутки, каждый раз находясь в зоне радиовидимости примерно 10 минут.

СмКА «НОРБИ» собран на базе универсальной модульной спутниковой платформы, разработанной в ОАИ НГУ в рамках проекта Федеральной целевой программы Минобрнауки РФ 2017–2019 годов. Платформа создавалась совместно с индустриальным партнером университета — ОКБ «Пятое поколение».

Свое название аппарат получил в честь маленького робота Норби из одноименного цикла рассказов для детей известного фантаста Айзека Азимова. Имя робота является анаграммой имени дочери писателя — Робин.

По материалам портала НГУ

Фото ГК «Роскосмос»

Академии без академиков

Первое и самое главное: в Японии отсутствует привычный для нас пиетет по отношению к самому словосочетанию «Академия Наук» в силу отсутствия такового понятия в отношении исследовательской деятельности. Хотя «Академия» как название или часть названия какой-либо организации встречается очень часто — это может быть «академия танца имярек» (частный балетный кружок или маленькая студия — в одной из таких «академий» несколько лет занималась хореографией моя старшая дочь), «языковая академия» (районные курсы по изучению иностранных языков), подготовительные курсы для поступления в вузы, и т.д. и т.п.

При этом в Японии нет ничего, подобного российскому званию «академик», как нет и единой Академии Наук либо приравненной к ней общенациональной исследовательской организации. Среди японских учёных, разумеется, есть отдельные выдающиеся исследователи, имеющие почётное звание членов зарубежных академий, включая РАН (с одним из них, историком, профессором Ёсикадзу Накамура, я имею честь быть знакомым), но этим всё и ограничивается. Те, кто является почётными членами иностранных академий, носят это звание с большой гордостью, обязательно указывают его в своих биографических справках и других документах, рассчитанных в основном на зарубежных партнеров.

Соответственно термин «Академическая наука» в российском понимании в Японии также отсутствует, ибо здесь нет (точнее есть, но очень мало) научных учреждений большого масштаба, за исключением специальных исследовательских подразделений при крупных корпорациях (иногда весьма значительных по своим объемам и предоставленному финансированию), но это, как правило, уже не фундаментальная, а прикладная наука. Главные научные силы сосредоточены в вузах (так называемая «университетская наука»), ибо независимых научных институтов в стране нет. И это порождает определённые проблемы, ибо при таком подходе наука сплошь и рядом развивается по остаточному принципу: практический каждый японский учёный является прежде всего преподавателем вуза, где он обязан вести определённые лекционные и семинарские курсы, часовая норма которых варьируется в зависимости от юридического статуса вуза (частный, государственный или муниципальный), однако обязательным минимумом считается наличие пяти пар (10 академических часов) в неделю.

Становясь деканом, проректором или ректором (все эти должности, как и позиция заведующего кафедрой — выборные), профессор имеет право сократить количество своих учебных часов до определенного минимума, но полностью избавиться от них нельзя. К тому же срок пребывания на указанных постах ограничен, как правило, максимум двумя сроками по два года каждый, после чего человек возвращается на своё прежнее место на том факультете, где работал до избрания на вышестоящий пост. Ситуация с «вечным пребыванием» в должности ректора или декана в течение десятилетий, как это имеет место в России — например, в НГУ или МГУ — в Японии невозможна в принципе. Кроме того, каждый сотрудник университета имеет определённые общественные функции, состоит в различных комитетах, комиссиях и т.д., причём с возрастом и соответствующим ему карьерным ростом человека число этих обязанностей только возрастает. Вся эта околопрофессиональная деятельность, будучи равномерно распределяемой в течение всего учебного года, отнимает очень много физического времени.

Немного о мотивациях

Ежегодно все штатные преподаватели вузов получают определенную фиксированную сумму (помимо ежемесячного основного оклада) на проведение текущих исследований по своей теме. Размер этой суммы не зависит от конкретной тематики исследований и определяется руководством университета раз и навсегда отдельно для каждой специальности. При этом, разумеется, суммы, выделяемые представителям естественных и точных наук, в разы превосходят исследовательский бюджет их гуманитарных коллег. Следует отметить, что в последнее время данные затраты стали в ряде вузов урезаться в связи с общим ухудшением ситуации в экономике и сокращением бюджета университетов. На эти деньги покупаются книги, другие необходимые материалы, на них учёные ездят в командировки, из них платят членские взносы в научные ассоциации (которые и существуют в основном на эти взносы, при полном отсутствии господдержки). Поэтому уход на пенсию, как правило, означает выпадение учёного из активной научной деятельности, вне зависимости от реального потенциала каждого конкретного человека.

Без общенациональных академических институтов в Японии отсутствуют и выпускаемые ими издания соответствующего уровня и охвата, поэтому каждая научная ассоциация печатает свой вестник, журнал, сборники статей и т.д., но попадают они в руки только членам соответствующего сообщества, так как издаются на собираемые членские взносы. И для того, чтобы быть в курсе работы коллег и иметь доступ к новейшей информации, исследователю необходимо состоять одновременно в нескольких научных ассоциациях (как правило, в среднем в 3-4-х), платить там требуемые взносы и выполнять некоторые обязанности. Учёные имеют право также подавать заявки на получение исследовательских грантов в Министерство образования и науки Японии; гранты обычно даются на период от одного до трёх (реже четырёх) лет, могут быть как индивидуальными, так и групповыми. Именно благодаря таким грантам выходит большинство сборников статей по гуманитарным проблемам, поскольку издание итогового сборника научных публикаций рассматривается как одна из основных целей получения гранта.

Следует отметить особо, что всё это касается исключительно штатных преподавателей-исследователей (или наоборот) и не распространяется на так называемых «почасовиков», то есть преподавателей, которые не имеют постоянной позиции в каком-либо университете и вынуждены вести занятия параллельно в нескольких вузах, имея при этом гораздо меньшие заработки, нежели «штатники». Однако именно они составляют основной преподавательский контингент в японских университетах, их общее число в разы превышает число штатных преподавателей. При этом «почасовики» также обязаны вести какую-либо исследовательскую деятельность, так как наличие заметных (и замеченных!) публикаций является главным условием того, что рано или поздно удача им улыбнется, и они получат где-нибудь заветное место штатного преподавателя со всеми положенными ему преференциями: личным кабинетом, регулярной зарплатой, ежегодным премиальным бонусом, исследовательскими деньгами, правом на получение государственного гранта и пенсионными отчислениями к старости. Они также имеют право состоять в научных обществах и ассоциациях, выступать там с докладами и так далее, хотя в материальном отношении для них это представляет гораздо более ощутимую нагрузку, чем для штатных преподавателей.

Асинхронные календари

Ещё одна важная деталь: рабочие циклы в Японии отличаются от российских, и это необходимо учитывать в планировании любых контактов. Японский учебный год начинается в апреле, первый семестр завершается в начале августа, второй стартует в середине или конце сентября, а заканчивается в конце февраля. Таким образом, наиболее свободными с точки зрения зарубежных командировок и участия в международных конференциях и прочих мероприятиях остаются март, август и первая половина сентября.

Всё это не очень удобно с точки зрения российской стороны, хотя март видится вполне компромиссным вариантом, но есть и другая проблема: выбор конкретного графика проведения мероприятий. По совершенно непонятной для зарубежных коллег причине абсолютно ВСЕ конференции, конгрессы, симпозиумы, различные форумы и т.д. в России ВСЕГДА начинаются посередине рабочей недели, как правило захватывая два или три дня по типу: вторник- среда, среда-четверг, четверг-пятница, и НИКОГДА не проводятся в выходные или праздничные дни, в то время как в Японии всё происходит «с точностью до наоборот».

Как уже отмечалось выше, абсолютно все японские учёные в первую очередь являются штатными преподавателями вузов, и пропускать учебные дни им невозможно. Если же ситуация требует этого во что бы то ни стало, то пропущенные часы необходимо потом отрабатывать, проводя лекции и семинары в отдельные дни и часы, которые необходимо предварительно согласовывать с расписанием студентов. Заменять друг друга коллегам запрещено законом, так что ситуация, классическая для СССР и России, когда один профессор может подменить другого в сетке часов или провести «пары» за коллегу, здесь невозможна в принципе. Кроме того, существует объективная проблема расстояний и разницы часовых поясов; например, чтобы участвовать в даже новосибирской конференции во вторник, необходимо вылететь самолетом из Токио в воскресенье, при этом возвращение на работу может состояться лишь через сутки после вылета обратным рейсом — то есть для двухдневного участия требуется отсутствие на рабочем месте в течение полной недели.

Категорическое нежелание российской стороны проводить какие-либо мероприятия по субботам и воскресеньям, а также в период каникул (которые в России по прежнему очень длинные) или праздников сводит возможности продуктивного обмена к минимуму. В итоге получается следующее: в подавляющем большинстве случаев японские участники научных форумов, проходящих в России — на деле лишь более или менее бодрые пенсионеры. Как правило, это ученые с достаточно громкими именами и значительными прошлыми заслугами, но без реального веса в текущих вопросах и, что важнее, без каких-либо реальных возможностей на принятие решений, заключения соглашений и так далее.           

Надеюсь, что всё выше написанное прочитает хотя бы часть руководителей международных отделов НГУ и других университетов, научных институтов, ассоциаций и фондов России — то есть функционеров, которые верстают проекты графиков проведения международных мероприятий и несут их на согласование своему руководству. Япония — одна из ведущих научных держав мира и безусловный лидер в области технологического трансфера, а значит, кардинальное расширение контактов с её университетами однозначно пойдет нашей стране (и, в частности, Академгородку) на благо.

Фото автора и из открытых источников

 

 

— Основная цель новой программы, безусловно, должна более чем поддерживаться: в ней впервые сформулирована мысль о том, что основная задача российских университетов — это подготовка кадров для развития нашей собственной страны, кадровое обеспечение ее будущего. Однако сложность состоит в том, что на сегодняшний день готовящаяся программа не отображена ни в одном официальном документе за подписью ее разработчиков. Предполагается подготовка проекта постановления или распоряжения правительства РФ — тогда появится серьезный предмет для разговора. К сожалению, очень содержательная презентация, с которой заместитель министра науки и образования РФ Дмитрий Владимирович Афанасьев выступал на заседании Президиума РАН, тоже не является официальным документом. Это пока только набор мыслей о том, какой хотелось бы видеть роль вузов России в будущем. А главное — остался без ответа острый вопрос, поднятый членами Президиума РАН: разумно ли запускать новую программу развития вузов без анализа результатов реализации, когда не подведены итоги предыдущей программы, «5—100»? 

Тем более что при любой форме изложения набросков программы академического лидерства она пока изобилует многочисленными белыми пятнами, для начала юридического характера. В докладе обозначены консорциумы как основная форма интеграции университетов с научными и другими организациями, но в российском законодательстве эта организационно-правовая форма не прописана в конкретике. Некоторые структуры решаются создавать консорциумы по самому разному поводу, но, по сути, это лишь соглашения о взаимодействии. Новосибирский университет и СО РАН тоже подготовили такое соглашение, но подписано оно не было: состоялась реформа Академии наук, Сибирское отделение утратило организующую и управляющую функцию в отношении исследовательских институтов. Которые, прямо скажу, сегодня уже опасаются подписывать документы о создании консорциумов с университетами, видя в них риски утраты самостоятельности. Еще один вопрос, который пока не обсуждался вслух, но всё равно неизбежно встанет: как в консорциумах будет распределяться целевое финансирование из федерального бюджета? Если через головной университет, то этот вариант как раз усиливает риски ослабления взаимодействия со сторонними по отношению к нему научными организациями. Даже по такой объективной причине, как обусловленная законами страны невозможность передачи средств из одного учреждения в другое и тем более между разными ведомствами.

Новая программа снова предполагает градацию вузов на несколько типов — исследовательские, опорные и базовые — с разницей в целевых функциях и критериях попадания в ту или иную категорию. Ряд количественных показателей вызывает вопросы: например, так ли важно число обучающихся (от 4 000) для исследовательского университета? НГУ, Томский государственный университет и Томский политехнический университет в их сегодняшнем виде этому параметру соответствуют. А как быть с малочисленным Академическим университетом имени Ж. И. Алфёрова в Санкт-Петербурге? Тем более неприемлемы звучащие в кулуарах идеи закрытия «слишком маленьких»учебных заведений. Ну а такой критерий отбора вузов в ту или иную группу, как зарплаты выпускников, ставит в заведомо неравное положение вузы столичные и все остальные, поскольку в регионах типичный уровень оплаты труда в научных учреждениях в разы ниже московского и петербургского. 

По-прежнему неясен и вопрос взаимодействия университетов с научными организациями. Модель Новосибирского университета строится на базовых кафедрах, расположенных вне его стен, в научных институтах Академгородка, где профессиональные исследователи (как правило, связанные с НГУ лишь совместительством или даже без этого) готовят исследователей-студентов. Это позволяет НГУ сосредоточиться на подготовке кадров прежде всего для науки. А Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики ИТМО, университеты Томска держат науку «внутри себя», однако тонкая шлифовка будущих исследователей, по моему убеждению, всё равно должна происходить на месте их будущей работы. Но тема таких студенческих стажировок в предложениях Минобра прозвучала применительно не к исследовательским, а к опорным университетам, призванным готовить специалистов для тех или иных отраслей экономики.

Впрочем, и в рамках модели НГУ существует некоторое скрытое противоречие. Основные затраты по подготовке специалистов на старших курсах несет не университет, а научные организации — держатели базовых кафедр. Вознаграждение научным руководителям дипломной практики (если оно есть) обеспечивается не НГУ, а институтом. Практиканты используют и нередко ломают дорогостоящее оборудование (я сам, честно скажу, ломал в бытность старшекурсником). А есть еще реактивы, расходники, спецодежда и так далее. Поэтому институты заинтересованы в том, чтобы дипломники базовых кафедр шли работать именно к ним. Но эта позиция не всегда совпадает с интересами университета и отдельных выпускников: система их целевого распределения давно осталась в прошлом, а университеты призваны готовить кадры не только для избранных институтов. Мне ближе вторая точка зрения, поскольку общие интересы должны быть выше узковедомственных. В НГУ я руковожу базовой кафедрой физической химии, которая приписана к Институту химической кинетики и горения им. В. В. Воеводского. Она готовит специалистов не только для ИХКиГ, но и для других институтов научного центра и для промышленности. Это нормально, мы живем в одном Академгородке и в одной стране. 

Основным направлением взаимодействия сторон указана организация совместных исследований, а также опытно-конструкторских и инновационных разработок, прежде всего в области создания новых высокоэффективных лекарственных препаратов. Научно-техническое сотрудничество будет осуществляться на базе структурных подразделений участников. Приоритетными направлениями для совместной деятельности выбраны молекулярное моделирование, биоинформатика, суперкомпьютерное моделирование, искусственный интеллект, медицинская химия и вирусология.

При подписании документа генеральный директор «Вектора» доктор биологических наук Ринат Амирович Максютов отметил, что эта организация «…также является научным центром мирового уровня и по геномным исследованиям, этот высокий статус мы получили в конце прошлого года, и в настоящее время перед нашим центром стоит множество новых амбициозных задач как прикладного, так и фундаментального характера, и все больше возрастает потребность в высокопроизводительных вычислениях». Для решения этих задач стороны планируют использовать мощности одного из сильнейших суперкомпьютерных центров страны — имеющихся в распоряжении МГУ машин «Ломоносов» и «Ломоносов-2».

Председатель СО РАН академик Валентин Николаевич Пармон отметил беспрецедентность создания исследовательского альянса вне ведомственных границ. «Мы действуем не в строгих рамках тех или иных сложившихся институций, а в масштабах всего государства и в его интересах, — подчеркнул Валентин Пармон. — Не важно, что стороны относятся к Минобрнауки, Роспотребнадзору и РАН, важны их возможности, компетенции и наработки. Лидирующий университет России является не только мощным образовательным кластером, но и одним из крупнейших научных учреждений. Заслуги государственного научного центра вирусологии и биотехнологий “Вектор”, находящегося на переднем крае “противовирусной обороны”, признаны и на государственном уровне, и во всем мире. Существующая низкая пандемическая активность в России —  в первую очередь заслуга коллектива “Вектора” и его руководителя. Сибирское отделение имеет многолетний опыт взаимной интеграции мультидисциплинарных исследований и разработок, что позволяет создавать прорывные технологии на стыке наук, а в последнее время мы мобилизовали весь резерв накопленных компетенций на борьбу с коронавирусной инфекцией в рамках межведомственной рабочей группы при СО РАН по COVID-19», — прокомментировал В. Н. Пармон.

Ректор МГУ академик Виктор Антонович Садовничий отметил, что практиоориентированная научная школа СО РАН объективно является одной из лучших в стране, а только что заключенное трехстороннее соглашение по выстраиванию взаимодействия ведущих в своих областях организаций должно стать лучшим примером в национальном масштабе. Так, полтора месяца назад была организована упомянутая выше межведомственная рабочая группа по коронавирусной инфекции при СО РАН, которая выявляет, экспертирует и формирует перечень препаратов и технологий, которые могут быть использованы в борьбе с пандемией, а буквально на днях был анонсирован новый проект R&D центра СО РАН (Центр комп,етенций по борьбе с особо опасными инфекциями «Антивирус»), ориентированный на разработку фармацевтических препаратов во взаимодействии с индустриальными партнерами.

«Это во многом необычное соглашение, — прокомментировал заместитель председателя СО РАН доктор физико-математических наук Сергей Робертович Сверчков. — Во-первых, оно предусматривает проектный подход к выполнению совместных работ как наиболее современный, гибкий и мобильный. Во-вторых, в рамках таких проектов предполагается использование ресурсов (прежде всего научного оборудования) всех участников независимо от места работы задействованных специалистов».

Соб. Инф.

Фото Юлии Поздняковой, «Наука в Сибири»