С докладом об основных вехах становления НГУ выступил его ректор академик Михаил Петрович Федорук. Он остановился на основополагающих документах и событиях, предрешивших создание в новосибирском Академгородке передового университета: его открытие состоялось до начала занятий  в зале Новосибирского театра оперы и балета, а первая лекция была прочитана двумя днями позже академиком Сергеем Львовичем Соболевым в здании школы №25.

Михаил Федорук отметил, что изначально копируя учебный процесс Московского физико-технического университета, НГУ стал в дальнейшем развиваться по значительно видоизмененной и по-своему уникальной системе. «Наш университет, — подчеркнул его ректор, — сформировал некоторую  собственную модель и стал донором для ее трансфера в другие вузы страны: например, Красноярский университет вырос из организованного в 1963 году филиала НГУ».

Характеризуя современное состояние НГУ, академик М.Федорук привел ряд цифр: порядка 8 700 студентов, около 2 800 преподавателей (из них 85% совместители) и суммарно 57 000 выпускников. Названы амбиции к 2030 году — ежегодно осваивать порядка трех миллиардов рублей собственными НИОКР и создавать не менее 50 студенческих стартапов. Обозначив нарастающую инженерно-технологическую составляющую в деятельности НГУ, ректор акцентировал: «Университет и впредь должен оставаться, прежде всего, специализированным вузом для подготовки исследователей».

«Солидным именинником» назвал НГУ губернатор Новосибирской области Андрей Александрович Травников. «В изменившемся XXI веке университет нашел себя, выработал новую стратегию, новые форматы, и при этом не утратил той сути, ради которой он создавался 65 лет назад — сказал глава региона. — Можно сказать, что история сделала виток, и сегодня НГУ снова приближается к модели физтеха, реагируя на запросы не только академических институтов, но технологических корпораций, инновационных предприятий».  Главный федеральный инспектор по Новосибирской области Николай Анатольевич Буймов акцентировал «вузовскую атмосферность» НГУ, выделяющую его из ряда других образовательных учреждений не только города, но и всей Российской Федерации. Чиновник подчеркнул соответствие уровня и вектора развития Новосибирского университета стратегическому курсу России на скорейшее восстановление научно-технологического суверенитета.

«В этой аудитории я чувствую самым счастливым человеком, — поделился председатель СО РАН академик Валентин Николаевич Пармон, — потому что почти 60 моей жизни связаны с вузами, которые создавали одни и те же люди, Михаил Алексеевич Лаврентьев и Сергей Александрович Христианович, то есть с МФТИ и НГУ»  «Новосибирский университет пошел по совершенно правильному пути, превратившись из политехнического в классический, с гуманитарными, экономическими и медицинскими дисциплинами», — акцентировал глава Сибирского отделения. Он предложил в настоящее время расширить продуктивные контакты сибирского и столичного вузов и отметил, что и МФТИ, и НГУ выпускают высококлассных специалистов, готовых после получения диплома сразу выполнять самые сложные задачи.

«Не будучи выпускником НГУ, я закончил Красноярский университет, выросший из филиала новосибирского, — рассказал заместитель  председателя СО РАН и директор Института теплофизики им. С.С. Кутателадзе академик Дмитрий Маркович Маркович. — Мы учились по методичкам и программам НГУ, у нас было много преподавателей оттуда. И Красноярский университет тех лет был качественным слепком с НГУ. Сейчас он вырос в гигантский Сибирский федеральный университет — к сожалению, без физического и математического факультетов. Недавно мне было предложено возглавить наблюдательный совет СФУ, чтобы развить там научную составляющую, и я постараюсь, как минимум, в ближайшие пять лет усилить его потенциалом Новосибирска. Без ущерба для НГУ, для Академгородка, мы будем осуществлять экспорт высокой науки в другие регионы Сибири, укреплять интеграционные взаимодействия».

«Генетика науки куётся здесь, учеными становятся уже в стенах университета», — обозначил выпускник НГУ 1991 года, заместитель председателя СО РАН и директор ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН» академик Алексей Владимирович Кочетов. Он вспомнил, как на втором курсе обучения на факультете естественных наук ввели курс истории искусств  с аргументацией: при сверхнасыщенной программе еще один курс ничего не меняет. «Стиль подготовки специалистов в НГУ был и остается интенсивным, и это правильно, — считает А. Кочетов. «Открытие университета в Новосибирске 65 лет назад дало мощный импульс всему высшему образованию города, подняло его качество на более высокий уровень, — напомнил заместитель председателя СО РАН и директор ФИЦ фундаментальной и трансляционной медицины академик Михаил Иванович Воевода. — Поэтому мы, закончившие другие вузы, тоже отчасти являемся выпускниками НГУ».

Главный ученый секретарь СО РАН член-корреспондент РАН Андрей Александрович Тулупов передал коллективу НГУ высшую награду Сибирского отделения — медаль имени М.А. Лаврентьева. Ряд преподавателей и сотрудников университета получили награды от лица полпреда Президента России в СФО, Министерства науки и высшего образования РФ, губернатора Новосибирской области, мэрии Новосибирска и администрации Советского района города.

К настоящему времени накопилось множество мифов и мемов по поводу «лаврентьевского города-леса». Ещё мемы: «варварские вырубки», «краснокнижные виды», «реликтовый Пироговский (Приобский, Шлюзовской, Мешалкинский, нужное подчеркнуть) бор». Мифы: «Академгородок строился среди густого леса (коренного/ленточного  бора, сибирской тайги)», «Строители берегли каждое дерево», «Чтобы спасти рощу, скривили улицу (Терешковой)», «Лаврентьев выселял из Академгородка в 24 часа за погубленное деревце (белочку, цветочек)».

Я рос в Академгородке 1960-х. Фотографическая детская память фиксировала совсем другие картинки и ситуации. Но не буду их воспроизводить — хотя бы потому, что именно воспоминаниями питаются те или иные мифы, в том числе противоречивые. Обратимся лучше к документам. Передо мной — стенограмма заседания бюро Президиума (тогда писался с заглавной) Сибирского отделения АН СССР от 22 марта 1963 г. Основная тема обсуждения — экосистема, как сказали бы сегодня, новосибирского Академгородка. Основным докладчиком выступает директор Центрального сибирского ботанического сада доктор биологических наук профессор Кира Аркадьевна Соболевская. Основная цель доклада — добиться от руководства СО АН СССР выделения ресурсов на охрану и реконструкцию природного комплекса Академгородка. Спойлер: добилась.

Будет много цитат, но здесь без них никак. И без комментариев к ним. Итак, начало доклада: «Новосибирский научный центр располагается в месте больших естественных массивов сосновых и сосново-березовых лесов, являющихся частью Приобского лесного массива». Заметим, известный ботаник ни словом не обмолвилась о реликтах и краснокнижниках.  И выделим оборот «в месте». Поскольку далее вот что. «Однако в последние годы в связи с освоением сельскохозяйственных угодий и в связи с большим строительством, развернувшимся на территории научного центра, лесные массивы были значительно сокращены, изрежены, подвергнуты очень большой деформации. За последний период только на территории Академгородка строителями было уничтожено и повреждено огромное количество деревьев, насчитывающее в общем 11 066». Затем при чтении стенограммы выяснится, что «последний период» — это один только 1959 год, когда стройка переходила от «НовосибирскГЭСстроя» в минсредмашевский «Сибакадемстрой». Может, потому так много и нарубили?

Лес валили не только строители.  На счету населения в том же 1959 году 126 уничтоженных деревьев. Против 11 тысяч скромненько, зато в 1962 году жители Академгородка опередили сибакадемстроевцев, погубив 178 зеленых друзей против строительных 61, причем 83 единицы составили новогодние ёлки. «Весь ботанический сада караулит ёлки в новогодний период, вся ЛОС, включая коллективы научных работников. Но как ни охраняли, а 83 дерева уничтожено, — сокрушается К.А. Соболевская. — Это, конечно, колоссальная цифра».  Заметим, что елей и пихт-аборигенов  в Академгородке не было и нет. Физики-лирики-романтики рубили себе в квартиры высаженные деревья.

Члены Президиума СО РАН активно обсуждают проблему борьбы с вандализмом и вандалами. Подает реплику и Михаил Алексеевич Лаврентьев: «Конечно, кроме денег (на лесоохрану — Прим. авт.)  колоссальное значение будет иметь организация школьников, студентов, жителей, пенсионеров и такие репрессивные меры — газеты, фотографии, подбор злостных нарушителей с соответствующими административными и оргвыводами». Академик Сергей Львович Соболев предложил запретить курение в лесу, но поддержки не получил. Именно на этом заседании с лаврентьевских уст слетают слова «увольнение» и «выселение». Но остаются словами: иначе в обширной мемуаристике нашлось бы место жалобам жертв произвола, но таковых не обнаружено. Однако реплика выросла в миф.

«В 1958 году была создана специальная Лесо-опытная станция, которая в настоящее время входит в структуру ЦСБС как самостоятельная научно-производственная единица, — продолжает Кира Аркадьевна. —  Вначале в задачу этой ЛОС входило производство всего комплекса лесохозяйственных мероприятий, включая проведение рубок ухода и реконструкцию малоценных сортов, обогащение более ценными породами».  Вот вам и «берегли каждое деревце»: малоценные виды шли под топор замену. Ну и рубки ухода в порядке нормы. Директор ЦСБС констатирует: «Только в 1962 году ЛОС были проведены рубки ухода на площади 42 га, по реконструкции лесных древостоев на 7 га, подготовлен материал для обогащения на 10 га, очищено от захламленности 275 га. Очень большую помощь оказали коллективы институтов». То есть научные сотрудники, лаборанты и аспиранты, инженеры и техники под руководством специалистов ЛОС тоже удаляли, очищали и обогащали. Попутно Кира Аркадьевна сообщила, что ежегодно около 70 га леса обрабатывается ядохимикатами: от клещей и насекомых-вредителей.

«В связи со строительством Академгородка, встал очень серьезно вопрос о расширении работ по озеленению его территории и руководству теми озеленительными работами, которые проводят в настоящее время строительные организации, а также выращиванию посадочного материала, как древесно-кустарникового, так и цветочно-декоративного, для озеленения Академгородка», — ставит проблему Кира Соболевская. — «И наконец, так как эта станция (ЛОС — Прим. авт.) является научно-исследовательской организацией, ей было вменено в обязанность…проведение научно-исследовательских работ по интродукции декоративных растений и созданию биологически устойчивых, красивых и многолетних композиций». Экосистемы Академгородка исследует не только ЦСБС и его ЛОС. «Вместе с биологическим институтом (ныне Институт систематики и экологии животных СО РАН — Прим. авт.) проводится наблюдений за прилетом птиц, начаты работы по выявлению их видового состава, проводится зимняя подкормка птиц, — сообщила К.А.Соболевская. — Научно-методическое руководство по охране природы (оздоровление и обогащение фауны) велось на кафедре общей биологии проф. С.С. Фолетареком и Д.К. Беляевым».

Отчетная часть доклада К.А. Соболевской вызвала активное обсуждение. Много вопросов возникает у члена-корреспондента АН СССР Германа Александровича Пруденского, экономиста по специальности. Какие, например, деревья хотят высаживать взамен срубленных? «Прежде всего, будет произведен тот комплекс деревьев и кустарников, который известен нашему ботаническому саду, — отвечает его директор. — Главным образом это орех маньчжурский, черемуха, затем очень много тополей и ив» — «А с Горного Алтая ничего не берете?» — «Очень многое: голубые ели и прочее». Минут десять-пятнадцать  занимает вопрос о целесообразности высадки хвойных пород, в частности, уже заложенной аллеи сосенок на Академической». Которые, по словам М. Лаврентьева, «тыкались кое-как солдатами, лишь бы посадить». Солдаты — это стройбатовцы под началом «Сибакадемстроя»: Академгородок и зачищался, и озеленялся, так сказать, в четыре руки.

Заседание переходит в решающую фазу — рассмотрение планов развития.  «Нужно решить вопрос о серьезном улучшении — вернее, о создании материально-технической базы ЛОС и штате, обслуживающем это большое богатство, — настаивает Кира Соболевская. — ЛОС составлен перспективный план на 1963-73 годы. Предполагается: провести реконструкцию на площади 600 га, рубки ухода — 400 га, лесные культуры — 300 га, дендрарий — 40 га, цветоводство в объеме 7,5 млн. экз.» Требуются площади под питомники, штатные единицы для постоянных сотрудников (24 новых ставки), и конечно, деньги. «Для проведения лесохозяйственных работ на 40 га нужно 12 тыс., для реконструкции леса на 25 га — 3,5 тыс.», — называет директор ЦСБС суммы в рублях. Они не должны удивлять: литр бензина стоил тогда от 4 до 8 копеек в зависимости от марки.  Заместитель председателя СО АН СССР по общим вопросам Лев Георгиевич Лавров оглашает заявку на оборудование для ЛОС на 36 000 рублей: «Сумма весьма небольшая для Сибирского отделения».

Это, конечно, не «Минфину обеспечить», как записано в историческом Постановлении Совмина СССР от 18 мая 1957 года. На средства ненаучного назначения претендуют многие. Например, Управление капитального строительства (УКС) СО АН СССР, но ему предлагают умерить аппетиты, а плану и заявкам по лесоустройству и озеленению дают зеленый свет. Результаты жители и гости Академгородка могут наблюдать и сегодня. Визуально определяя возраст деревьев, предположу, что из заседания бюро Президиума СО АН СССР 22 марта 1963 года выросли, в переносном и прямом смысле, кедровая роща за общежитием НГУ №8-II, самые старые липы и, возможно, «розовая яблоня, у которой все фотографируются» напротив президиума и управления делами СО РАН. Но главное не это.

Главное вот что.

— Территория будущего Академгородка не была «девственной сибирской тайгой». Покрывавшие ее смешанные леса активно вырубались двумя волнами: сначала под сельхозугодья, затем под строительство «городка ученых близ г. Новосибирска», как записано в том же Постановлении Совмина от 18 мая 1957 года.

— Рубили много: ежегодно если не десятки тысяч стволов, как в 1959-м, то всё равно тысячами и сотнями в зависимости от целей — строительной и благоустроительной, санитарной, под замену пород.

— Вырубки природных деревьев считались нормальным явлением, а варварством — посаженных. Тут на самом деле можно было попасть в самом неприглядном виде на страницы газеты «За науку в Сибири» (сегодня «Наука в Сибири» — Прим. авт.), получить выговор с занесением или еще чего.

— Президиум Сибирского отделения был фактически единственным субъектом управления всем зеленым (и не только) хозяйством Академгородка. Ведущие ученые успешно решали как научные, так и важнейшие средовые вопросы. И да, санкционировали вырубки, причем без каких-либо дебатов (в отличие от дискутабельных посадок).

— Не было и нет никакого «лаврентьевского города-леса». Есть город-лесопарк, в котором масса высаженных растений близка к количеству природных (исключая клен-агрессор последних десятилетий), не говоря уже о видовом разнообразии.

Эти пять фактов то ли не знают, то ли игнорируют некоторые сегодняшние «зеленые» общественники. Точнее, та их меньшая часть, которая выступает против реновации и, тем более, какого-либо строительства в Академгородке. Для подобных групп даже есть научное определение — оборонительные сообщества. Чем не предмет для исследования? В журнале «Мир России»  готовится к выходу статья  социологов Ирины Скалабан, Юрия Лобанова и Зои Сергеевой «Защищающиеся. Оборонительные функции сообществ в городских конфликтах (на материалах г. Новосибирска)». С согласия одного из авторов цитирую ниже.

«Самое сильное и длительное функционирующее полиядерное (то есть состоящее из разных групп — Прим. авт.) сообщество — сообщество Академгородка. Место проживания ученых Сибирского отделения Российской академии наук (3-4 поколения), концентрации престижных школ города и самых высоких цен на жилье. Сформировалось не позже начала нулевых годов. Первая акция сообщества — сопротивление строительству жилого комплекса (на проспекте академика Коптюга — Прим. авт.) в лесном массиве внутри Академгородка (2000). Значимые акции: борьба против строительства в лесных массивах Технопарка (2005-2006), нового корпуса НГУ (2006-2010), против проекта реконструкции ДК «Академия» (2020), против проекта транспортно-пересадочного узла «Университет» (2021). В его состав входят Ландшафтный совет Академгородка; общественное движение «В защиту лесов!»; инициативная группа «Защитим город-лес Академгородок!»; экологи-активисты (включая экорадикалов) и разделяющие их позицию жители; сообщество Интегрального музея-квартиры Академгородка; молодые урбанисты, уже менее вовлеченные в конфликтную повестку,  чем другие. Все сообщества обладают высоким мобилизационным потенциалом и способностью кооперации в ситуации угрозы разделяемым ценностям и действиям друг против друга, когда видение настоящего и будущего Академгородка не совпадает (например,  конфликты вокруг оспаривания права художников на граффити-проекты во дворах жителей, 2017, 2021)».

Но всё написанное мною адресовано не столько участникам «полиядерных сообществ» (хотя среди них есть люди вполне вменяемые), сколько чиновникам и депутатам, ученым, архитекторам и строителям,  а также моим коллегам, журналистам и редакторам, находящимся под прессингом письменных, видео- и личных обращений активистов. Пожалуйста, перечитайте пять тезисов двумя абзацами выше. Пожалуйста, исходите из этих, документально подтвержденных, исторических фактов, а не из навязываемых новодельных мифов. И уж тем более, очень вас прошу, не перенимайте лексикон их авторов.

Ибо вбрасывание мемов — один из приемов, между прочим, современной информационной войны.

Фото Владимира Новикова, Михаила Тумайкина и из архива СО РАН

Автор благодарит Олега Бородина и Ирину Скалабан за предоставленные материалы

 

После развертывания атомного и космического проектов СССР ведущие ученые страны осознавали потребность в системном и качественном рывке развития фундаментальных исследований на дальнюю перспективу.  Академики Сергей Львович Соболев, Сергей Александрович Христианович и Михаил Алексеевич Лаврентьев вынашивают идею создания за Уралом нового крупного центра науки, образования и внедрения, нацеленного на освоение ресурсов Сибири и Дальнего Востока. За пределами столичных городов, вдали от центральной части страны должно было появиться новое мощное ядро исследований и разработок.

Ученые выходят непосредственно на первого секретаря ЦК КПСС Никиту Сергеевича Хрущева, фактического главу Советского Союза, и убеждают его в необходимости поддержать этот проект. 18 мая 1957 года выходит историческое постановление союзного правительства об организации Сибирского отделения Академии наук СССР и «научного городка близ Новосибирска». К этому времени в стране уже было создано несколько специализированных научных поселений: Обнинск, Дубна, сибирские Северск (Томск-2), Железногороск (Красноярск-26) и другие. По большей части они были закрытыми  и узко специализированными на атомной, космической, электронной и других тематиках. Новосибирский же академгородок замышлялся принципиально иным: открытым, мультидицпилинарным, образовательным.

Новосибирск был выбором не советского руководства, а самих ученых. С одной стороны — крупнейший за Уралом индустриальный город в географическом центре страны и всей Евразии, на пересечении транспортных и информационных потоков. С другой — наука здесь была представлена фрагментарно, а университет отсутствовал вовсе. Академгородок запланировали в 30 километрах от большого города: оптимально и для обособления городка мыслителей, и для частых поездок в областной центр, и для организации экспедиций по всей Сибири. Градостроительные идеи М. Лаврентьева и его сподвижников граничили с социальным проектированием — Академгородок делится на три взаимосвязанные зоны: научную (включая университет), производственную и жилую. Учтена была близость к транссибирской магистрали и только что построенной ОбьГЭС — инфраструктура создавалась на вырост. Точно так же Лаврентьев резервирует за Сибирским отделением территории вдвое большие, чем отводилось согласно генплану — тоже под будущее развитие.

Обособленный и компактный новосибирский Академгородок включал всё необходимое для развития науки: лучшие в стране установки и лаборатории, новый во всех смыслах университет, где ученые преподают, а студенты практикуются в академических институтах, и, что немаловажно, очень благоприятную среду для жизни. Лес становится лесопарком, берег Обского водохранилища — пляжем, пустыри — теннисными кортами. В завершенном виде новосибирский научный центр предполагался оптимальной моделью для тиражирования на территории Сибири и Дальнего Востока. Многие его черты воплощены в академических городках Томска, Красноярска и Иркутска , в построенном с нуля наукограде Кольцово, позднее — на острове Русский под Владивостоком.

Независимо от лаврентьевской модели (хотя и под ее косвенным влиянием) в сегодняшнем мире идет бурное развитие регионов-драйверов, которые создают и распространяют новую экономику — экономику знаний. Университеты и научные центры все больше принимают ответственность за поставку знаний и технологий в экономику. В местах концентрации научных и образовательных структур создаются технологические зоны и долины. Это знаменитая Silicon Valley в Калифорнии и ее израильская сестра Silicon Wadi, аналогичные и близкие центры в Китае, Индии, странах Европы.

Идет по пути создания подобных современных центров и Россия. Многопрофильный центр Сколково, Иннополис в Татарстане и сочинский «Сириус»— новые примеры экспериментальных институтов в интересах развития науки, образования и высокотехнологического бизнеса. «Сириус» — проект  особо  революционный, законодатели лоббируют для него новый статус федеральной территории с особым типом управления и собственным бюджетом, дающий принципиально более высокий уровень автономии, чем ИНТЦ («Воробьевы горы» в Москве и другие «долины»). При этом «Сириус» уже сегодня по-лаврентьевски опирается на полный цикл: от школы для талантливых детей до университетского диплома и стартапов.

Но всегда ли для организации таких центров необходимо начинать всё с чистого листа? Нобелевский лауреат Андрей Гейм, оценивая Сколково, сказал: «Я по-прежнему считаю, что это была ошибка — всё строить на новом месте, и вузы, и академические институты, с нуля. Всегда есть возможность использовать эти деньги более эффективно. И Академгородок в Новосибирске — один из примеров того, что система может работать так, как на Западе». Сегодня у новосибирского научного центра есть собственная программа развития. Созданная по поручению Президента России Владимира Владимировича Путина от 18 апреля 2018 года, она называется «Академгородок 2.0» и рассчитана на долговременную перспективу и прорывные результаты. Программа частично выполняется: на ближайшие годы выделено 37 миллиардов рублей на создание источника синхротронного излучения СКИФ, для которого подготовлена площадка и заключен контракт на изготовление оборудования.

Но программа «Академгородок 2.0» в ее сегодняшнем виде носит, к сожалению, строго инфраструктурный характер и, в отличие от процесса создания Сибирского отделения АН СССР, не финансируется отдельной строкой бюджета. Я уверен, что для полноценного воплощений «Академгородка 2.0» в реальность необходима не только централизованная и мощная ресурсная поддержка, подобная той, которую получили Сколково и «Сириус», но и особая организационная модель и уникальные экономико-управленческие решения, градостроительное и социальное экспериментирование.

М.А. Лаврентьев рисковал, предлагая и реализуя новаторскую модель организации науки — макрорегиональное отделение Академии, обособленный научно-образовательный городок, наукоориентированный университет (не говоря уже о том, что отстаивал «буржуазные лженауки» генетику и кибернетику). Рисковал — и выиграл. На сегодняшнем этапе трансформации знаниевого комплекса России необходимо действовать по-лаврентьевски: с расчетом на будущие, как минимум, полвека предлагать принципиально новые форматы институтов развития и «интеллектуальных территорий», настойчиво доказывать их эффективность на всех эшелонах власти и не бояться экспериментов — организационных, градостроительных, социальных.

Фото Славы Степанова (Gelio), из архива СО РАН и открытых источников