Академии без академиков

Первое и самое главное: в Японии отсутствует привычный для нас пиетет по отношению к самому словосочетанию «Академия Наук» в силу отсутствия такового понятия в отношении исследовательской деятельности. Хотя «Академия» как название или часть названия какой-либо организации встречается очень часто — это может быть «академия танца имярек» (частный балетный кружок или маленькая студия — в одной из таких «академий» несколько лет занималась хореографией моя старшая дочь), «языковая академия» (районные курсы по изучению иностранных языков), подготовительные курсы для поступления в вузы, и т.д. и т.п.

При этом в Японии нет ничего, подобного российскому званию «академик», как нет и единой Академии Наук либо приравненной к ней общенациональной исследовательской организации. Среди японских учёных, разумеется, есть отдельные выдающиеся исследователи, имеющие почётное звание членов зарубежных академий, включая РАН (с одним из них, историком, профессором Ёсикадзу Накамура, я имею честь быть знакомым), но этим всё и ограничивается. Те, кто является почётными членами иностранных академий, носят это звание с большой гордостью, обязательно указывают его в своих биографических справках и других документах, рассчитанных в основном на зарубежных партнеров.

Соответственно термин «Академическая наука» в российском понимании в Японии также отсутствует, ибо здесь нет (точнее есть, но очень мало) научных учреждений большого масштаба, за исключением специальных исследовательских подразделений при крупных корпорациях (иногда весьма значительных по своим объемам и предоставленному финансированию), но это, как правило, уже не фундаментальная, а прикладная наука. Главные научные силы сосредоточены в вузах (так называемая «университетская наука»), ибо независимых научных институтов в стране нет. И это порождает определённые проблемы, ибо при таком подходе наука сплошь и рядом развивается по остаточному принципу: практический каждый японский учёный является прежде всего преподавателем вуза, где он обязан вести определённые лекционные и семинарские курсы, часовая норма которых варьируется в зависимости от юридического статуса вуза (частный, государственный или муниципальный), однако обязательным минимумом считается наличие пяти пар (10 академических часов) в неделю.

Становясь деканом, проректором или ректором (все эти должности, как и позиция заведующего кафедрой — выборные), профессор имеет право сократить количество своих учебных часов до определенного минимума, но полностью избавиться от них нельзя. К тому же срок пребывания на указанных постах ограничен, как правило, максимум двумя сроками по два года каждый, после чего человек возвращается на своё прежнее место на том факультете, где работал до избрания на вышестоящий пост. Ситуация с «вечным пребыванием» в должности ректора или декана в течение десятилетий, как это имеет место в России — например, в НГУ или МГУ — в Японии невозможна в принципе. Кроме того, каждый сотрудник университета имеет определённые общественные функции, состоит в различных комитетах, комиссиях и т.д., причём с возрастом и соответствующим ему карьерным ростом человека число этих обязанностей только возрастает. Вся эта околопрофессиональная деятельность, будучи равномерно распределяемой в течение всего учебного года, отнимает очень много физического времени.

Немного о мотивациях

Ежегодно все штатные преподаватели вузов получают определенную фиксированную сумму (помимо ежемесячного основного оклада) на проведение текущих исследований по своей теме. Размер этой суммы не зависит от конкретной тематики исследований и определяется руководством университета раз и навсегда отдельно для каждой специальности. При этом, разумеется, суммы, выделяемые представителям естественных и точных наук, в разы превосходят исследовательский бюджет их гуманитарных коллег. Следует отметить, что в последнее время данные затраты стали в ряде вузов урезаться в связи с общим ухудшением ситуации в экономике и сокращением бюджета университетов. На эти деньги покупаются книги, другие необходимые материалы, на них учёные ездят в командировки, из них платят членские взносы в научные ассоциации (которые и существуют в основном на эти взносы, при полном отсутствии господдержки). Поэтому уход на пенсию, как правило, означает выпадение учёного из активной научной деятельности, вне зависимости от реального потенциала каждого конкретного человека.

Без общенациональных академических институтов в Японии отсутствуют и выпускаемые ими издания соответствующего уровня и охвата, поэтому каждая научная ассоциация печатает свой вестник, журнал, сборники статей и т.д., но попадают они в руки только членам соответствующего сообщества, так как издаются на собираемые членские взносы. И для того, чтобы быть в курсе работы коллег и иметь доступ к новейшей информации, исследователю необходимо состоять одновременно в нескольких научных ассоциациях (как правило, в среднем в 3-4-х), платить там требуемые взносы и выполнять некоторые обязанности. Учёные имеют право также подавать заявки на получение исследовательских грантов в Министерство образования и науки Японии; гранты обычно даются на период от одного до трёх (реже четырёх) лет, могут быть как индивидуальными, так и групповыми. Именно благодаря таким грантам выходит большинство сборников статей по гуманитарным проблемам, поскольку издание итогового сборника научных публикаций рассматривается как одна из основных целей получения гранта.

Следует отметить особо, что всё это касается исключительно штатных преподавателей-исследователей (или наоборот) и не распространяется на так называемых «почасовиков», то есть преподавателей, которые не имеют постоянной позиции в каком-либо университете и вынуждены вести занятия параллельно в нескольких вузах, имея при этом гораздо меньшие заработки, нежели «штатники». Однако именно они составляют основной преподавательский контингент в японских университетах, их общее число в разы превышает число штатных преподавателей. При этом «почасовики» также обязаны вести какую-либо исследовательскую деятельность, так как наличие заметных (и замеченных!) публикаций является главным условием того, что рано или поздно удача им улыбнется, и они получат где-нибудь заветное место штатного преподавателя со всеми положенными ему преференциями: личным кабинетом, регулярной зарплатой, ежегодным премиальным бонусом, исследовательскими деньгами, правом на получение государственного гранта и пенсионными отчислениями к старости. Они также имеют право состоять в научных обществах и ассоциациях, выступать там с докладами и так далее, хотя в материальном отношении для них это представляет гораздо более ощутимую нагрузку, чем для штатных преподавателей.

Асинхронные календари

Ещё одна важная деталь: рабочие циклы в Японии отличаются от российских, и это необходимо учитывать в планировании любых контактов. Японский учебный год начинается в апреле, первый семестр завершается в начале августа, второй стартует в середине или конце сентября, а заканчивается в конце февраля. Таким образом, наиболее свободными с точки зрения зарубежных командировок и участия в международных конференциях и прочих мероприятиях остаются март, август и первая половина сентября.

Всё это не очень удобно с точки зрения российской стороны, хотя март видится вполне компромиссным вариантом, но есть и другая проблема: выбор конкретного графика проведения мероприятий. По совершенно непонятной для зарубежных коллег причине абсолютно ВСЕ конференции, конгрессы, симпозиумы, различные форумы и т.д. в России ВСЕГДА начинаются посередине рабочей недели, как правило захватывая два или три дня по типу: вторник- среда, среда-четверг, четверг-пятница, и НИКОГДА не проводятся в выходные или праздничные дни, в то время как в Японии всё происходит «с точностью до наоборот».

Как уже отмечалось выше, абсолютно все японские учёные в первую очередь являются штатными преподавателями вузов, и пропускать учебные дни им невозможно. Если же ситуация требует этого во что бы то ни стало, то пропущенные часы необходимо потом отрабатывать, проводя лекции и семинары в отдельные дни и часы, которые необходимо предварительно согласовывать с расписанием студентов. Заменять друг друга коллегам запрещено законом, так что ситуация, классическая для СССР и России, когда один профессор может подменить другого в сетке часов или провести «пары» за коллегу, здесь невозможна в принципе. Кроме того, существует объективная проблема расстояний и разницы часовых поясов; например, чтобы участвовать в даже новосибирской конференции во вторник, необходимо вылететь самолетом из Токио в воскресенье, при этом возвращение на работу может состояться лишь через сутки после вылета обратным рейсом — то есть для двухдневного участия требуется отсутствие на рабочем месте в течение полной недели.

Категорическое нежелание российской стороны проводить какие-либо мероприятия по субботам и воскресеньям, а также в период каникул (которые в России по прежнему очень длинные) или праздников сводит возможности продуктивного обмена к минимуму. В итоге получается следующее: в подавляющем большинстве случаев японские участники научных форумов, проходящих в России — на деле лишь более или менее бодрые пенсионеры. Как правило, это ученые с достаточно громкими именами и значительными прошлыми заслугами, но без реального веса в текущих вопросах и, что важнее, без каких-либо реальных возможностей на принятие решений, заключения соглашений и так далее.           

Надеюсь, что всё выше написанное прочитает хотя бы часть руководителей международных отделов НГУ и других университетов, научных институтов, ассоциаций и фондов России — то есть функционеров, которые верстают проекты графиков проведения международных мероприятий и несут их на согласование своему руководству. Япония — одна из ведущих научных держав мира и безусловный лидер в области технологического трансфера, а значит, кардинальное расширение контактов с её университетами однозначно пойдет нашей стране (и, в частности, Академгородку) на благо.

Фото автора и из открытых источников

 

 

Для начала  немного истории.  Японские столицы всегда отличались многочисленностью своего населения. Древний Киото уже тысячу лет назад входил в пятёрку самых многонаселенных городов мира; сменивший его спустя шесть столетий в столичном статусе Эдо (будущий Токио) вскоре уверенно вышел в этом рейтинге на первое место. Не слишком известен тот факт, что первым городом на планете Земля, число жителей которого перевалило за миллион человек, был именно он. Случилось это ещё в далёком восемнадцатом столетии: по данным переписи населения 1721 года в тогдашнем Эдо проживало 1 100 тысяч человек, что равнялось полутора Лондонам, двум Парижам и в четыре раза превосходило столицу Священной Римской империи Вену.

Поступательный рост населения продолжался и в дальнейшем, а индустриализация и сопутствующая ей ускоренная урбанизация привели к тому, что положение стало вызывать серьезные опасения правительства. Ведь любая природная или военная катастрофа с сопутствующими ей неизбежными разрушениями и гибелью значительных масс людей, сконцентрированных на относительно небольшой площади, могли полностью парализовать жизнь в стране, лишив её возможности не только сопротивления, но и простого функционирования во внезапно изменившихся условиях. В ХХ веке Япония пережила подобное дважды: в первый раз это было страшное Кантоское землетрясение 1 сентября 1923 года, разрушившее Токио, Иокогаму и ещё около 70 городов и селений, унеся жизни свыше 120 тысяч человек, и второй раз — ковровые бомбардировки американской авиацией 3-5 марта 1945 года, в ходе которых погибло (по разным оценкам) до 150 тысяч японцев, а сам город был сожжён почти на 90%, что впоследствии отразилось на его облике в послевоенные годы по окончании восстановительного периода: старый Эдо отныне больше не существует, несколько уцелевших храмов и пара-тройка реконструированных улочек не дают подлинного ощущения истории…    

 В 1956 году число жителей собственно Токио (без Иокогамы и других окрестных городов) превысило 8 миллионов человек, что составляло свыше 9% от всего тогдашнего населения страны. В этих условиях правительство принимает «Закон о благоустройстве столицы», и назначенный в соответствии с ним «Комитет по реорганизации столичного округа» разрабатывает два предложения. Одно из них предполагало вынести все университеты за пределы Токио, создав для этой цели новый специализированный город с населением до 700 тысяч человек. Согласно второму планировалось удалить из Токио все правительственные учреждения, образовав новый управленческий город, но гораздо меньшего масштаба, с населением 180 тысяч. Оба варианта создавались в духе популярных идей 1960-х годов, когда подобные «гринфилд-города» возникали во многих странах и регионах мира — можно вспомнить пример города Бразилиа, ставшего новой столицей Бразилии (вместо Рио-де-Жанейро), Канберру в Австралии и так далее.

После долгих споров и поисков к 1963 году были отобраны четыре района в качестве «кандидатов на переезд», и среди них — местность в окрестностях горы Цукуба (именно ее название дало в дальнейшем имя городу) на юге префектуры Ибараки к северо-востоку от Токио. В сентябре 1963 года был утвержден план по строительству «Нового города Цукуба», куда в 1967 году решили перевести 6 министерств и 36 отдельных ведомств. Однако на деле процесс с самого начала тормозился нежеланием отобранных к переезду министерств, и в итоге непосредственное строительство города началось только в 1970 году, завершившись спустя 10 лет, в 1980-м. За это время концепция «нового города» радикально изменилась, превратив Цукуба из административного центра в «город науки и техники», что нашло отражение в его официальном названии.

На сегодняшний день Цукуба — это город в префектуре Ибараки, с населением около 240 тысяч человек, где размещается около 300 научных организаций и высокотехнологичных предприятий, на которых трудится свыше 20 тысяч одних только исследователей (в 2012 году — 20 186), в том числе иностранцы (по данным на тот же год — 5 000 ученых и студентов из почти 200 стран и регионов мира). Японские источники любят подчеркивать тот факт, что в Цукуба самый высокий процент жителей с учёной степенью доктора (PhD) — 7 215 человек в 2012 г. Среди научных учреждений наиболее известны Японское агентство аэрокосмических исследований, Национальный институт по развитию сельского хозяйства, знаменитый КЕК — центр ядерных исследований, имеющий многолетние связи с Институтом Ядерной физики (ИЯФ) им. Г. И. Будкера СО РАН, а также Университет Цукуба, в котором обучается около 17 000 студентов, наделенный статусом государственного вуза и неофициально входящий в десятку наиболее престижных в Японии. Университет начал работать в 1973 году и считается наследником традиций одного из самых старых учебных заведений Японии — Педагогического училища, открытого в Токио в 1872 году и ставшего первым учебным заведением страны, готовившим педагогов по «западному типу».

В 1985 году в Цукуба была проведена Международная научно-техническая выставка ЭКСПО, основной темой которой был научно-технический прогресс. Она стала второй выставкой такого уровня, проходившей в Японии — первой была знаменитая ЭКСПО-70 в Осака в 1970 г. По своему размаху и общему масштабу проводимых мероприятий выставка в Цукуба несколько уступала Осака: число стран-участников здесь равнялось 48 (против 76 в 1970 г.), общее количество посетителей выставки составило треть от предшествующего показателя. Возможно, что одной из причин этого явилась транспортная проблема: только в 2005 году была построена железнодорожная линия «Цукуба-Экспресс», напрямую связавшая Цукуба и Токио и сократившая путь до 45 минут в одну сторону, а до этого в новый город можно было доехать только на автомобиле или рейсовым автобусом (в последнем случае дорога из Токио занимала в один конец примерно полтора часа).

Мой первый визит в Цукуба состоялся как раз в этот период: чтобы попасть туда, мне нужно было садиться в автобус, уходящий с токийского вокзала. Самое первое впечатление по прибытии в город — странное ощущение какого-то «дежа вю», словно ты уже когда-то был здесь и идёшь по знакомому, но изрядно подзабытому месту. Потом это чувство проходит, но общая лёгкость, комфортность пребывания сохраняется во все последующие визиты, вне зависимости от их частоты и продолжительности. Объяснение этому я вижу в следующем: создатели и проектировшики Цукуба никогда не скрывали, что основным примером на раннем этапе строительства для них являлся новосибирский Академгородок, бывший в середине 1960-х и начале 1970-х годов де-факто единственным полностью открытым научным поселением подобного типа, куда могли достаточно свободно приезжать иностранцы: там их не боялись встречать, общаться, отвечать на вопросы, показывать и рассказывать. Русская отзывчивость и готовность поделиться знаниями в сочетании с японской дотошностью и стремлением максимально копировать изучаемый предмет (отход от предписанного канона здесь всегда рассматривался в числе самых страшных нарушений, инициатива во все времена была и остается наказуема вне зависимости от истинных побуждений) привели к тому, что на ранней стадии город Цукуба почти полностью копировал логистику Академгородка.

Помню, как я буквально физически ощущал, идя по улице, что «вот сейчас за поворотом должна быть почта», «метров через сто впереди наверняка будет гастроном», «вон те здания за деревьями, надо полагать, общежития-малосемейки» — и всё в итоге оказывалось именно так. К этому следует добавить множество велосипедных дорожек и пешеходных тропинок, пандусы и так называемые «променады», позволяющие избегать встреч с автомобилями, которых, кстати, тогда было в городе совсем немного для чрезвычайно автомобилизированной уже тогда Японии.

Впоследствии я неоднократно бывал по разным делам в Цукуба, в том числе в прошлом году (2019). За два с лишним десятилетия, прошедшие со времени первого визита, город очень вырос, сейчас по своим размером он вполне мог бы считаться областным центром — в российских масштабах, естественно. Разрослась его научная часть, поражает своими размерами университетская больница (в Японии такие клиники считаются лучшими среди медицинских учреждений), сам университет стал одним из самых престижных в стране. Кстати, интересный факт: в эпоху своего президентства Дмитрий Анатольевич Медведев подписал с японским правительством договор, о котором в России мало кто знает — о взаимном признании дипломов и других документов о наличии образования и научных степеней для ограниченного числа вузов с обеих сторон. Относительно российских участников у меня данных нет, хотя легко можно предположить участие МГУ, СпбГУ, ВШЭ и приравненных к ним, а с японской стороны в этот список входят ведущие государственные университеты из числа бывших «императорских», общим числом около десяти, такие как университеты Токио, Киото, Осака, Тохоку и др. Все они были основаны до Второй мировой войны, и единственным послевоенным «новобранцем» к этому списку был добавлен Университет Цукуба. 

Кстати, этот вуз сохраняет свой традиционный интерес к проблемам педагогики, и в нём функционирует ряд подразделений, занимающихся исследованиями новейших педагогических идей в разных странах мира, включая Россию, проводятся международные конференции по педагогической тематике и так далее. В нашей стране одним из основных партнеров Университета Цукуба является Московский педагогический университет (МПГУ, известен также под именем «лужковского»), в последнее время интерес к сотрудничеству проявил Томский государственный университет.

Цукуба — очень зелёный город, при этом парковая логистика также во многом повторяет микрорайоны Академгородка, вернее напоминает о том, как это было при строительстве Цукуба в 70-е годы, ибо повторю ещё раз: нынешний Цукуба в 4-5 раз превосходит размерами свой «прототип». Интересно, что при особом внимании японцев к чистоте и аккуратности на улицах, Цукуба остается одним из немногих виденных мною мест, где опавшие листья как будто не спешат убирать с дорожек — как если бы какой-то наш академик когда-то рассказал зарубежному гостю, что шорох листьев помогает ему думать во время прогулок по пути с лекций домой. Впрочем, не исключено, что это уже всего-навсего мои личные домыслы…

Как уже говорилось, институты Цукуба давно и плодотворно сотрудничают с учёными СО РАН, многие специалисты из наших институтов, прежде всего ИЯФа, ездят сюда регулярно по многу лет, работая на контрактной основе и проводя по 2-3 месяца в год в цукубских лабораториях (КЕК и других). Также немало учёных работает здесь из разных частей бывшего СССР: Узбекистана, Казахстана, Таджикистана, Украины и других республик. Университет Цукуба одним из первых в Японии в апреле этого года перешел на преподавание онлайн и является также одним из пионеров в деле внедрения преподавания ряда предметов на английском языке — в расчете на большее привлечение иностранных учащихся.

В завершение хотелось бы добавить, что задача разукрупнить столицу Японии, которая и явилась основным поводом для создания «научного города Цукуба», по сей день остается нерешенной. По данным на 2016 год население «Большого Токио», который, помимо собственно столичного округа Токио, включает также соседние префектуры Канагава (главный город Иокогама), Тиба и Сайтама, достигло 38 миллионов 140 тысяч человек, что делает его крупнейшей городской агломерацией мира. Соответственно, и все сопутствующие этому проблемы также остаются открытыми.