Формула Нового Лувена
Будучи выпускником социологии НГУ 2013-го года, в 2015 году я с отличием закончил магистратуру НИУ-ВШЭ по демографии и выбирал свой дальнейший академический путь. Попытав сначала удачи в аспирантуре ВШЭ, вскоре я обратил свои интересы на зарубежные программы и после недолгого поиска остановился на бельгийском Université Catholique de Louvain (UCLouvain), поскольку в нём была доступная в данный момент позиция, не требовался сертификат английского (который у меня, впрочем, появился в том же году позже), полагалась весьма приятная и конкурентная стипендия, но особенно среди прочего — работал демографический институт с традициями и некоторыми профессорами, которых я знал по публикациям (в демографии все ведущие институты Европы известны по пальцам одной руки), а также необычный и любопытный, насколько можно было судить по фотографиям, университетский город. По-русски его можно назвать «Новый Лувен» или также «Новый Лёвен» (об этом далее), для местных жителей — Louvain-la-Neuve. Прежде всего это в буквальном смысле новый город — заложенный всего лишь в 1968 году, архитектурно он не имеет совершенно ничего общего с остальной страной с её историческими постройками и предстаёт централизовано спланированным модернистским проектом с элементами конструктивизма и футуризма и из-за этого даже в определённой мере выглядит родным выходцу из бывшего СССР, глаз которого привык к стандартизованной однотипной застройке.
В то же время, хотя город является относительно небольшим (ночная численность населения оценивается максимум в 30 000 человек, дневная — до 50 000, что примерно соответствует планируемой заполняемости Академгородка в момент его закладки и примерно сопоставимо с «Верхней зоной» в настоящий момент), он, с одной стороны, достаточно сильно концентрирован. Это достигается тем, что Louvain-la-Neuve фактически пешеходный город и изначально в 60-х создавался таким —заведомо с возможностью достичь всех ключевых мест без использования общественного транспорта, что в итоге привело к довольно причудливым лабиринтам улиц, порой словно из фантастического фильма. Центр города при этом выстроен на огромной бетонной плите, а автомобильное и ж/д-движение заведено под землю и «выгнано» на жилые окраины. В то же время, с другой стороны, город достаточно заметно разбросан в периферии, поскольку лишь часть населения города живёт в многоквартирных (и при этом малоэтажных) домах, в то время как большинство предпочитает индивидуальные дома на окраинах, которые, как правило, выстроены в линии индивидуальных таунхаусов впритык друг к другу, и каждый имеет с обратной от улицы стороны небольшой участок земли, как правило, используемый под газон и цветы, но в некоторых случаях автору доводилось видеть там и полноценные плодово-ягодные огороды.
Вид на центр Louvain-la-Neuve с торговым центром, ж/д-станцией, озером, административным корпусом университета (здание с арками) и площадью
Довольно специфическим является административное устройство Louvain-la-Neuve (далее LLN). Административно в рамках коммуны (наименьшая муниципальная единица в Бельгии) город является частью образования «Оттиньи-Лувен-ла-Нёв», треть из 30 000 постоянного (ночного) населения которого проживает в соседнем городе Оттиньи, находящемся на ответвлении ж/д-ветки от главной магистрали Брюссель—Люксембург. Собственно LLN расположен в 30 км к югу от Брюсселя (то есть фактически на расстоянии от Академгородка до центра Новосибирска), что составляет 30-40 минут на электричке, отправляющейся с интервалами в полчаса и перестающей ходить в 22:30. Ещё треть жителей город селится в соседних небольших городках и оставшиеся 10 000 — непосредственно постоянные жители города. При этом ещё столько же приходится на учащихся, которые проживают здесь временно. И ещё до 30 тысяч человек, как считается, прибывают в город в дневное время для учёбы или работы из соседних регионов и остальных частей страны. Такая маятниковая миграция обусловлена тем, что данный город-университет является главным студенческим центром всей франкоязычной части Бельгии, насчитывающей порядка 4,5 млн. человек (для сравнения: Новосибирская область — 2,6 млн. чел., вместе с миграционно связанными Алтайским краем и Кемеровской областью — 7,7 млн. чел.). Город буквально «дышит», изменяясь в численности между ночью каникул и обычным будним днём до 2-5 раз.
Примечательно, что в рамках коммуны (ближайший аналог у нас — муниципальный район) городу Louvain-la-Neuve фактически предоставлено местное самоуправление (на пару с соседними ещё более малыми городками) — это минимальный уровень административной единицы, на котором в собственный бюджет образования поступают местные налоги (на собственность, например, а также может устанавливаться локальная надбавка к налогу на доходы) и избирается собственный глава, а также раз в 6 лет муниципальный совет и правительство. Однако ещё более важный момент административного устройства города, исключительный не только для Бельгии, но и в остальном мире крайне редкий — это пребывание всей (!) земли города в собственности университета. Да, у муниципалитета есть мэр, и город-университет — крупнейшая и доминирующая его часть. Но фактическая власть по праву собственности на землю принадлежит единолично университету. Который сдаёт всем участки под символическую плату на срок до 99 лет и при этом контролирует единообразие стиля застройки (вплоть до того, какой угол могут иметь крыши возводимых жилых домов), территориальное планирование (о чём бывают споры с муниципалитетом, который часто обвиняется университетом в недальновидности и оппортунизме) и все прочие вопросы земельного обращения. Любое разрешение на строительство прежде всего согласовывается с университетом, и, насколько автор этого текста за два года жизни в городе мог субъективно заключить, «руководящая роль» университета только способствовала формированию и прогрессу гармоничной городской среды. LLN постепенно развивается, он не законсервирован университетом, в нём постепенно возводятся новые здания и растут кварталы, однако это происходит в чрезвычайно контролируемом и осторожно планируемом русле. Одним из последствий чего, впрочем, выступает довольно высокая стоимость аренды жилья — более высокая, чем можно снять в Брюсселе, миллионном городе, столице страны и ЕС — это вызвано значительным превышением спроса над довольно неспешно растущим предложением.
Как из кризиса традиций прошлого рождаются города будущего
Отдельно хотелось бы вкратце рассказать о том, как возник этот город-проект. Еще в 1425 г. в городе Лёвен, что к востоку от Брюсселя, был основан первый на территории Бельгии и всего Бенилюкса университет, который назывался просто «Университет Лёвена». Население города говорило на диалекте нидерландского (поэтому «Лёвен», а не франкофонное «Лувен»), обучение велось на латыни с традиционными для того времени направлениями: искусства, юриспруденция, медицина и теология. Спонсором университета, как и в практически всех ранних западноевропейских университетах, выступала церковь, сильнейшим факультетом был факультет теологии (который существует и поныне, но, конечно, уже не играет прежней роли), что было классической историей западноевропейского университета. С момента обретения Бельгией независимости от протестантских Нидерландов в 1830 г. университет под сильным влиянием и переформатированием церкви получил приставку «католический» дабы закрыть и перечеркнуть предыдущую главу нидерландского влияния, а всё высшее образование во всей стране надолго было закреплено на французском языке — несмотря даже на численное меньшинство франкофонов.
Шли годы, страна и общество развивались, запросы на репрезентированность росли, и в 1960-х Бельгия столкнулась с мощным внутренним кризисом, запустившим невероятное по масштабу национальное размежевание: нидерландоговорящие фламандцы, составлявшие порядка 2/3 населения, потребовали равных образовательных и политических возможностей с доминирующими в стране во всех сферах франкоговорящими валлонами. Конфликт двух народов с совершенно разными языками и статусами, который мог стоить стране целостности, разгорелся именно с Лёвена: протестующие потребовали, чтобы высшее образование в Лёвене (равно как и по всей Фландрии), прежде почти тотально франкоязычное (валлоны должны были знать только свой язык, а фламандцы — и свой, и французский), было переведено исключительно на нидерландский, сообразно родному языку жителей этих городов.
Несколько лет конфликт не мог разрешиться, не могла уладить его и церковь, прежде самый авторитетный институт страны, пока в конце 1960-х политические силы Бельгии не пришли к одному наиболее устраивающему всех консенсусу: поделить страну. Поделить мирно, на три практически независимых региона в рамках одного королевства-федерации — нидерландоязычную Фландрию, франкоговоряющую Валлонию и официально двуязычный (но фактически на 80% франкофонный) Брюссель, де-факто выступающий как самостоятельный эксклав Валлонии. При этом были разделены большинство государственных функций, налоги, парламенты и партии, и так вплоть до науки и научных фондов.
Разделение Университета, с которого всё началось, пошло одновременно с разделением страны: по итогам переговоров 1960-х франкоязычное сообщество университета согласилось с требованиями его покинуть, но при одном условии — поскольку это переселение не добровольное, то власти Фландрии профинансируют строительство нового университетского города. Так в 1968 году властями новообразовывающегося города-университета был выкуплен участок земли с полями и тремя фермами (здания которых стоят до сих пор) в небольшой аграрной коммуне к югу от Брюсселя.
Строительство города наиболее активно происходило с 1970-е годы, но не останавливалось и в последующие времена. В 1975-м здесь открылся железнодорожный вокзал и главный университетский корпус, крупнейший на тот момент в Европе циклотрон (ускоритель частиц) и ряд лабораторных корпусов, в 1979-м официально завершён переезд университета, в 1980-е появилось искусственное озеро и ещё ряд корпусов, в 2001-м — концертный зал и кинотеатр, в 2005-м — торговый центр, в 2010-е были расширены зелёные насаждения и жилые кварталы.
Так по итогам конфликта бурных студенческих 1960-х старый Католический университет Лёвена оказался разделён на два, имеющих одно и то же название, но на разных языках: старый университет нидерландоязычного сообщества именуется Katholieke Universiteit Leuven (KUL), новый — Université catholique de Louvain (UCL\UCLouvain), что до сих пор создаёт путаницу в русском, английском и иных языках, поскольку при переводе оба университета имеют совершенно одно и то же название. Аналогичный раскол произошёл также и со Свободным университетом Брюсселя, обе части которого, впрочем, после раздела остались в столице ввиду ее официального двуязычия. Новый же город-университет стал главным студенческим центром франкоязычной части Бельгии и воплотил в себе многие экспериментальные градостроительные идеи и не менее экспериментальную форму правления, когда фактически во главе города находится университет.
Много улиц и зданий в LLN названы в честь деятелей науки и искусства, сам город дал достаточно много пространства для воплощения идей архитекторам (в рамках единого стиля, впрочем), по всему городу многочисленные университетские здания перемежаются с кафе и ресторанами, с барами (учитывая пиво как национальный бельгийский напиток) и общежитиями, с небольшими зелёными уголками, с жилыми и общественными зданиями, создавая таким образом непрерывную и практически равномерную городскую ткань. Наибольшее впечатление производит, повторюсь, «пешеходность» города, в осуществлении которой, как я слышал, планировщики вдохновлялись британским университетом Ланкастера, который был заложен лишь несколькими годами ранее и исходил из аналогичного принципа — создания «коридорной» главной пешеходной улицы, выполняющей роль «позвоночника» города и соединяющей на одной хорде университетские, общественные и жилые строения.
Кроме того, можно отдельно отметить «Научный парк», сопоставимый по размеру с площадью, занимаемой институтами в Академгородке, и включающий большое количество лабораторных корпусов (преимущественно естественные и математические науки, в меньшей мере иные специальности), циклотрон и бизнес-инкубатор, идейно схожий с нашим Академпарком.
Современная карта города: красным отмечены учебные и административные строения, синим – общежития, жёлтым – спортивные учреждения, зелёным – зелёные насаждения, серым – строго пешеходные улицы (весь центр и ряд улиц дальше от него), фото с пометками автора
Louvain-la-Neuve и Академгородок, сравнение территорий в едином масштабе, слева видны многочисленные паутины улиц из частных домов, точкой отмечена конечная ж/д-станция в городе, там же находится административный корпус университета, университетская площадь, ТЦ и основная концентрация заведений общепита; карта не отображает многочисленных зелёных насаждений LLN
Чем Louvain–la–Neuve отличается от Академгородка?
— Большей автономией и самоуправлением. LLN является как фактически самостоятельным муниципалитетом (с собственными выборным мэром и местными налогами), так и напрямую управляется университетом, координирующим всю застройку в городе. Движение, предпринимаемое в России — отъём управления собственностью у СО РАН и лишение учёных возможностей влиять на развитие Городка — прямо противоположно по направлению.
— Лучшей транспортной связностью с близлежащим мегаполисом (Брюсселем). И Академгородок, и LLN имеют автобусный транспорт «в метрополию», но в LLN помимо этого напрямую в центр города заходит выделенная железнодорожная ветка, что обеспечивает гораздо более оперативное транспортное сообщение с Брюсселем. При этом стоит отметить, что в Академгородок также частично заходят железнодорожные пути, однако они не используются для пассажирского сообщения и касаются только Нижней Зоны, автотранспорт же при въезде в Новосибирск часто имеет риск попасть в пробки (только одно шоссе, в то время как LLN связан по меньшей мере двумя).
— Большей пешеходностью и концентрированностью. Хотя Академгородок по меркам Новосибирска и России можно охарактеризовать как достаточно пешеходную территорию (и, что особенно редко, позволяющую полноценный проезд на велосипедах), жилые массивы в нём («Нижняя Зона» и «Верхняя Зона») достаточно разомкнуты, что препятствует пешеходному сообщению между ними. В LLN же, с другой стороны, значительно меньше лесные массивы, из-за чего сам он гораздо более «бетонный», но при этом фактически весь город целиком находится в пешей доступности, и ткань его гораздо более связанная, а леса находятся на окраине города.
— Планировкой академических и жилых зданий. В Академгородке они разделены на отдельные зоны с большими пространствами между ними, что создаёт эстетику в кварталах научно-образовательных строений, но оставляет совсем мало места для социальной жизни жилым зонам. В LLN же в основной части города все строения перемешаны, из-за чего жизнь ощущается существенно более концентрированной и насыщенной (можно выразиться, что весь город «захвачен в тиски» студенческим кампусом), а меньшее расстояние между домами при этом способствует концентрации.
В Академгородке же помимо района ТЦ (ул. Ильича) трудно однозначно выявить «социально насыщенную» улицу, на которой соединялись бы заведения общепита (кафе, рестораны, бары) и досуга (кинотеатр), розничной торговли и открытое общественное пространство, в то время как в LLN, несмотря на меньший размер города, за счёт большей сжатости достигается создание существенно более «живых» и «кипящих общением» улиц.
Кроме того, новая индивидуальная застройка возле Академгородка (ЖСК «Веста», «Сигма», другие малоэтажные поселки и СНТ) также оторвана от него и друг от друга и, вдобавок, слабо благоустроена. Если жилую застройку советского периода можно охарактеризовать как чрезмерно стандартизованную, то застройка новых ЖК и ЖСК Академгородка, на взгляд автора, может быть охарактеризована как противоположная крайность — с отсутствием или очень слабой координацией в части какого-либо единого стиля. Это конгломераты частных домовладений с огороженными участками, тогда как в LLN маленькие и средние жилые дома, университетские и общественные здания построены в близости, открытости и единстве, находятся прямо в городе, индивидуально различны, но в общем стиле, и при этом, в отличие от российских коттеджных посёлков, не отделены заборами (хотя сами собой образуют стену вдоль улицы).
— Связанностью с водоемом. Искусственное озеро LLN находится непосредственно в городской черте, в минутной доступности почти для всех и имеет поблизости лужайки для пикников, беговую дорожку по периметру, уличные тренажёры и некоторое количество жилых домов, изначально органично встроенных в планировку местности и использующих выход к берегу. Обское водохранилище Академгородка выгодно отличается пляжем, который, с поправкой на длительность сезона, сам по себе комфортнее и привлекательнее любого из пляжей российских столиц, большинства городских пляжей Италии (что видел автор) и уж тем более Бельгии. Он находится примерно на 30-минутной пешей дистанции от Верхней зоны Академгородка, для доступа к берегу нужно поверху пересекать Бердское шоссе, и на котором при всём его размахе кроме песка, беседок и редких летних палаток с напитками фактически больше ничего нет. Таким образом, одно из ценнейших преимуществ с точки зрения качества жизни и привлекательности среды фактически не связано с городской тканью Академгородка и не развито.
Сравнение насыщенности городской среды LLN и Академгородка: оба снимка (Google Maps) приведены в одинаковом масштабе и представляют собой квадрат местности 500Х500 метров, оба кадра сделаны так, чтобы охватить главные здания университета, торговый центр, наиболее оживлённую улицу, близлежащие жилые дома и массив зелёных насаждений.
Сравнение на помещенных выше картах показывает пример того, насколько более насыщена и разнообразна городская среда города Louvain-la-Neuve за счёт того, что децентрализованы и при этом более компактно упакованы не только городские учреждения (больницы, школы, театр и кинотеатр, концертный зал — присутствуют на снимке), но также здания различных факультетов (в НГУ собранные в одном большом многоэтажном комплексе и двух меньших, но также имеющих по нескольку этажей), общежития (также более малоэтажные и перемешанные с городом), жилые дома (то же население за счёт частных домов разбросано по большей площади, но при этом дома компактно пристроены друг к другу), магазины, а также как при этом в самом центре две главных параллельных пешеходных улицы-«артерии» соединяют два крупных общественных пространства («Place de l’Universite» — «университетская площадь», и «Grand Place de Louvain-la-Neuve» — «большая городская площадь»), которые при этом не простаивают как пустыри, а часто используются для различных мероприятий общественной жизни.
Аналогичное сравнение квадратов 250*250 метров в наиболее оживлённых местах городов с наиболее популярными улицами-«артериями».
Можно заметить, что на правом снимке жилая застройка и «обратная» сторона торгового центра фактически никак не участвуют в городской жизни и никак не используются, создавая дополнительный объём пространства, которое должны на своём пути пересекать жители из других частей города, но при этом не создавая чего-либо, что жители могли бы здесь посетить. В то время как на левом снимке пространство используется более интенсивно, оно значительно больше насыщено местами, которые можно посетить (при том ещё, что огромный торговый центр (вход в который виден в правом верхнем углу) находится на восточной окраине и большая часть магазинов и так вынесена из города в него). И хотя город жертвует в угоду доступности и насыщенности интересными местами своими зелёными насаждениями, которые не так объёмны, как в Академгородке, к плюсам данного решения можно отнести то, что лесные массивы в нём не образуют «дремучие» участки леса, через которые никто не ходит, а обычно встроены так, чтобы идти параллельно дорогам и паркам, создавая насыщенные зелёные участки (и некоторую «иллюзию» леса, если смотреть изнутри) локально там, где ходят или находятся люди, но экономя драгоценное для пешеходного города пространство в остальном.
Изохронная карта Верхней зоны Академгородка и Louvain-la-Neuve (построено автором). Синяя линия — радиус пешей доступности в 10 минут от точки (в Академгородке взят Дом Учёных, в Louvain-la-Neuve — университетская площадь перед главным корпусом), оранжевая — в 15 минут, зелёная — в 20 минут.
Как можно заметить, в Louvain-la-Neuve в зону 20 минутной пешей доступности (синяя зона из конца в конец) концентрированно попадает всё ядро города, почти всё множество административных, учебных и научных строений, все детсады и школы и почти все торговые и развлекательные заведения. Окраины же представлены только парками и «спальными» кварталами из россыпей жилых домов, которых в центре города весьма мало.
В Академгородке же, в свою очередь, сложно однозначно выделить ядро. Да, есть условно «центральная» с точки зрения городской жизни ул. Ильича, однако в остальном центральная зона пешей доступности, которая могла бы быть ядром города, фактически не заполнена — значительную часть составляют леса, большую территорию занимают почти не вовлечённые (в части заведений на первом этаже, мест досуга и работы) в городскую жизнь жилые строения — в то время как значительная часть актуальных и востребованных точек притяжения для жителей — институты, пляж, выход на Ж/Д-ветку (которая в LLN заходит под землёй в самый центр города), огромная часть школ, детсадов и фактически половина Академгородка (микрорайон «Щ») вовсе пешеходно недоступны или требуют значительного времени. Тот же Технопарк, который предполагает быть ещё одной точкой притяжения, вовсе не включён ни в пешеходное ядро Верхней зоны (в котором всё ещё много пустот и, как раз, не хватает мест притяжения), ни в таковое Нижней зоны (в котором свой культурно-досуговый центр просто отсутствует), будучи размещён, к сожалению, максимально изолировано и неудачно с точки зрения развития насыщенной городской среды, и потому совершенно теряя тот потенциал встраивания в живую социально-культурную ткань города и привлечения к ней внимания. Автор, безусловно, не призывает вырубать и застраивать лес (скорее выделять какие-то точки и зоны притяжения и прицельно развивать их, стараясь не распылять силы и средства по всему Академгородку, весьма территориально большому и разреженному ). Однако пространственная разреженность социально-культурно-досуговой жизни в Академгородке в противовес радикальной сконцентрированности таковой в Louvain-la-Neuve, на взгляд автора, ощутимо ослабляет привлекательность Городка для новых потенциальных жителей, равно как и лишает текущих жителей той насыщенности культурно-досуговой жизни, которая у них могла бы состояться, будь даже имеющиеся культурно-досуговые и рабочие точки притяжения стянуты в одну пешеходную зону, а жилые дома, напротив, вынесены вокруг неё по периметру.
Предложения по развитию Академгородка на основании успешных практик Louvain–la–Neuve
Сравнив эти два небольших научных университетских города (насколько автор мог заключить по итогам своих 4 лет жизни в Академгородке и 2 лет жизни в LLN), мы можем перейти к желательным изменениям, которые, на взгляд автора, для развития Академгородка принципиально возможны (не противоречат законам физики и российским законам) и при должной политической воле/организации соответствующих инстанций могли бы быть реализованы, приведя к значительному рывку в развитии Академгородка, потенциально огромному повышению его привлекательности и благополучия.
Первое. Укрепление автономности Академгородка с перспективным выделением в самостоятельное образование. Это полностью соответствует автономному положению других наиболее динамично развивающихся российских наукоградов: Сколково, Иннополиса (Татарстан), Жуковского, Дубны и других — при том, что Академгородок обладает существенно большей концентрацией научных кадров. В его истории уже имеется прецедент с законопроектом о статусе академгородков, и то, что первая попытка не удалась, не означает, что в будущем его не получится принять снова, может быть, с какими-то коррекциями.
Однозначно можно утверждать: если Академгородок не получит самоуправления, и если его развитие не будет строго координироваться учёными, то на выстраивание подобной его бельгийскому «побратиму» гармоничной и целостной городской среды с реинвестициями собственно заработанных средств обратно в науку и развитие можно не рассчитывать. При сохранении текущих отношений между Академгородком и Городом вероятно банальное растворение зарабатываемых Академгородком средств в бюджетах двухмиллионного Новосибирска и области, а главное — размывание человеческого капитала в самом Академгородке, оставшемся без реинвестиций и без чёткой координации своего развития учёными и всеми жителями. Но в наших силах отстоять своё право управлять самими собой: мы знаем, что, когда заметная доля наших граждан чем-то сильно недовольна, власть (особенно на уровне регионов) принимает это во внимание и способна быть гибкой. Развитие без самостоятельности невозможно, и это понимала ещё советская власть, когда создавала Академгородок и дала его руководству автономию, невиданную для всей остальной страны.
Второе. Повышение транспортной доступности Академгородка. Ему жизненно необходима собственная полноценная железнодорожная ветка, он продолжает расширяться и уже сейчас категорически вырос из дорожно-транспортной инфраструктуры — пробки на Бердском шоссе просто неприлично упоминать. И они будут усиливаться, потому что Академгородок — наиболее миграционно притягательное место в Новосибирске, его численность населения растёт быстрее общегородской. Даже будучи ограниченным в развитии административными рамками, он продолжает стягивать в себя лучший в Новосибирске и всей Сибири человеческий капитал, наиболее образованных людей со всей Сибири и некоторых соседних государств. Но это также влечет непрерывный рост нагрузки на транспортное сообщение, а концентрация в Академгородке благополучных жителей с автотранспортом только продолжит усугублять ситуацию с пробками, что будет обратно отдаваться в снижении привлекательности для переселения. При этом частично выделенные железнодорожные пути в Академгородке уже есть, они доходят практически до Технопарка, их можно вновь задействовать, а свободных участков земли достаточно, чтобы ничего не сносить, продлить пути и полностью связать весь Академгородок железнодорожным сообщением, как автор предлагает далее на схеме. Единственным вопросом останется лишь закупить столь же бесшумные электрички, как в Бельгии (либо же, что намного дешевле, и как местами делается в Москве, отгородить пути шумозащитными экранами).
Третье. Повышение связанности в самой планировке города. Академгородок, отражая в этом типичный советский подход к строительству, имеет очень большие пространства между домами. Прекрасно, что они «зелёные», но после бельгийского города становится понятно, что не прекрасно, когда от одного места до другого приходится долго идти через пустыри, в то время как в соответствующем европейском городе (который не исторический, как большинство прочих, а даже на десятилетие моложе Академгородка) идёшь гораздо меньше и по гораздо более разнообразной и насыщенной местности, за те же 15-20 минут ходьбы встречая на своём пути примерно в 5-7 раз больше интересных или полезных мест, в которые можно зайти (как магазины и кафе, так и учебные корпуса и институты).
Здесь решения могут быть различны: можно создать дополнительные концентрированные культурно-досуговые пространства, взяв за аналогичную центральную «артерию», скажем, улицу Ильича, чтобы постепенно и осторожно насыщать дополнительными пространствами и точками притяжения ближайшие к ней улицы; можно постепенно «оживлять» другие, более пустующие, создавая в них локальные узлы досуга. Важным здесь выступает необходимость создания в Академгородке более целостной ткани городского пространства, где по мере пути от одного места города к другому хотя бы по главным «артериям» города человек не перестаёт быть в «тоннеле» окружающих его по сторонам интересных в плане времяпрепровождения мест. Такие улицы также довольно дефицитны и в большом Новосибирске, но их легче найти в российских городах с дореволюционными центрами, где помимо общеизвестного Арбата в Москве это центральные улицы Ярославля, Самары и Саратова, исторические центры Екатеринбурга и Нижнего Новгорода. При этом пример города Louvain-la-Neuve показывает, что чтобы иметь свой «Арбат», городу вовсе необязательно быть старинным, и такое решение может быть органично и современно построено и в наше время в рамках планирования «сверху».
Четвертое. Больший акцент на упорядоченной индивидуальной жилой застройке и индивидуализации застройки в целом с учётом сохранения общего стиля города. Louvain-la-Neuve, равно как поздние советские города и Академгородок, является городом, построенным по плану. Но в отличие от радикально стандартизованных городов бывшего СССР, там, несмотря на чёткий единый стиль, всё же допущена значительная вариация в жилой застройке в рамках единого стиля города. И это именно то, чего остро не хватает Академгородку и что значительно повысило бы его привлекательность. Городку исключительно необходимо:
— Больше разнообразных зданий в рамках собственного единого архитектурного стиля Академгородка (и это также могло бы быть и ответом по предыдущему пункту), и особенно больше таких зданий в тех зонах, где отсутствуют точки притяжения и где застройка особенно стандартизована;
— Новые кварталы индивидуальных жилых домов с непосредственной инфраструктурной интеграцией в Академгородок. В 15-20 минутной шаговой доступности от остального Академгородка, с собственной базовой инфраструктурой (школа, детский сад, культурно-досуговая зона), круглогодично встроенные в сеть общественного транспорта и соединённые с остальным Городком (в том числе и велодорожками), построенные в едином стиле и при этом подобно LLN, сформированные линейно с экономией пространства, и как в LLN образующие собой архитектурные ансамбли. Такого рода кварталы (в идеале координируемые руководством Академгородка/СО РАН) позволили бы одновременно реализовать и возможность индивидуального жилья с небольшим собственным участком. При этом в сравнении с «традиционными» дачными участками они дали бы значительную экономию пространства без пустот между домами и без повсеместной отгороженности-перегороженности.
В целом, автору, побывавшему в порядка 30 европейских городах, не доводилось видеть более эффективно используемой и гармонично организованной городской среды, чем в Louvain-la-Neuve. И для создания таковой в Академгородке всё ещё есть территория — огромные пространства, примыкающие к нему пространства с восточной стороны.
Пятое. Использование потенциала водоёма. Обское море, столь близкое и доступное территориально, фактически изолировано от Академгородка неудобным переходом через шоссе и железнодорожные пути, необустроенным спуском, невозможностью попасть туда людям с колясками, велосипедистам, пожилым и инвалидам. Но, как показывает пример Louvain-la-Neuve, целый город можно выстроить поверх автомобильного и железнодорожного движения, заведя то в подземные тоннели и выстроив единую целостную пешеходную поверхность. Если это смогли сделать там, то разве не можем мы завести Бердское шоссе в том его участке, где оно разрывает дорогу до пляжа (а также примыкающую автомобильную часть Морского проспекта), также под землю, протянув от Академгородка до пляжа непрерывное городское пространство с обустроенным пешеходным променадом (действительно Морским и действительно проспектом), плавно перетекающее в благоустроенную береговую линию с набережной для велосипедов и детских колясок? Разве не можем мы, так же, как сделали там, завести железнодорожные пути между Академгородком и пляжной зоной хотя бы на некотором участке в подземный тоннель? Разве не можем мы, так же как сделали в Louvain-la-Neuve, обустроить прибрежную зону аккуратно спрятанными в лесах, но обладающими роскошным видом на далёкую водную гладь Обского моря малоэтажными домами современной архитектуры (среди которых, помимо частных домов и культурно-досуговых заведений могли бы быть также и здания Университета или СО РАН, или, например, школы), а также спортивными тренажёрами и велодорожками?
При всём великолепии вида, который открывается с пляжа, сейчас на нём до сих пор нет даже базовых дорожек для прогулок, пробежек или велосипедных поездок (не говоря о том, что велосипед или коляску по имеющемуся пути до пляжа просто не дотащить, пожилым и инвалидам практически не дойти), на нём отсутствуют сколько-нибудь постоянные культурно-досуговые заведения — и которые даже просто не могут появиться, потому что уже изолированность пляжа от городской среды просто препятствует тому, чтобы люди из Городка на него настолько активно наведывались. Можно творчески обыграть и раскрыть и перепады высот — примеры города Louvain-la-Neuve и бесчисленного множества европейских городов является тому подтверждением. Да и, собственно, как можно ожидать, что этот участок городского пространства Академгородка будет развиваться, когда «развитие» Городка определяется людьми, в лучшем случае, живущими за 25 км от этого места, а в худшем случае — за тысячи?
Обобщённая схема предложений автора по развитию Академгородка (сделано автором на основе Яндекс.Карты)
На схеме выше заштрихованный круг представляет собой зону непосредственной пешей доступности «ядра» Академгородка, которую предлагается — прежде всего, в рамках выделенных «коридоров» (не нарушая основные лесные массивы) — сконцентрировано насытить различными точками притяжения (места досуга и культуры, прогулок и развлечений, также собрав и общественные учреждения и создав малоэтажные офисные пространства), при этом также продлив ткань города в сторону водохранилища и выстроив новое целостное городское пространство от благоустроенной набережной Обского моря до ул. Ильича с нетронутым лесным массивом внутри.
Также на схеме отмечены области новой возможной жилой застройки «таунхаусного» типа по примеру LLN и предложено развитие имеющейся железнодорожной ветки для связывания воедино городской ткани всего нынешнего и будущего Академгородка с подключением к ней и уже существующих посёлков индивидуальных жилых домов и образованием новых ж/д-платформ (в том числе заменой нынешней платформы «Обское море» на две новых непосредственно встроенных в ткань города).
Итак, подводя итог сказанному выше – что же изменить непосредственно в наших силах здесь и сейчас?
Если бы законопроект об академгородках был принят или если бы Академгородок как-то иначе мог оставлять себе хотя бы какую-то часть того, что зарабатывает, если бы он стал самоуправляющимся городским сообществом, то предлагаемое выше не читалось бы как фантастика, а могло бы за самые короткие годы стать реальностью для всего стотысячного населения Академгородка. При этом плодами такого развития точно так же бы могли пользоваться и жители Новосибирска, имея исключительно комфортно обустроенную городскую среду не за тысячи километров на запад, не за границей, а на расстоянии автобусного маршрута. Среду, не уступающую таковой в наших столицах или развитых странах. А главное — обновленный облик позволил бы Академгородку перехватывать и оставлять у себя заметную часть миграционного потока из Сибири на запад (тормозя миграционный отток из Сибири) и при этом и самому привлекать человеческий капитал в том числе и с более западных регионов страны, позволил бы за обозримые годы вырасти до уровня благосостояния столиц и создать условия для взращивания высококвалифицированных рабочих мест для жителей Городка и Новосибирска.
И для этого всего нужна лишь экономическая и муниципальная свобода, достижение которой полностью в наших руках. Обоюдовыгодная и для Новосибирска, и для Академгородка, и для Сибири, и для всей России.
С полной версией публикации можно ознакомиться здесь
